– Другие варианты? – подтолкнул к продолжению дискуссии полковник. Многие заерзали, но руку никто не поднял. – Понимаю так, что вариантов полно, но никто не считает важным их обсуждение? Кто что имеет добавить по этому вопросу?

– У меня есть дополнение, – кивнул Левченко. – Нам в качестве трофея досталась небольшая часть щупальца, то есть конечности. Но в этой конечности имеется орган, весьма схожий с примитивным мозгом. Да и анализ действий уже отчлененного щупальца показывает, что оно способно самостоятельно осуществлять осмысленные действия. Достаточно сложные.

– И воздействовать на мозг человека, – сказала Настя. – Виновата, простите, что перебила.

– Левченко, у тебя все?

– По сути вопроса да.

– Настя, продолжай.

– Этот кусок наконечника щупальца вонзился Семену в шею, – показала она извлеченный из шеи Кольцова шип. – Вот эта сморщенная веревочка в момент извлечения была тончайшей нитью. Она проросла до мозга и вызвала паралич.

– Вот и я говорю, если уж конечность способна на такое, то от целого монстра необходимо держаться как можно дальше, – вставил слово Левченко. – Тем более что броня у него мало чем отличается от танковой.

– Кто-то добавит? – полковник всмотрелся в лица присутствующих, но никто не ответил на его вопрос. – Тогда подведем итог этого обсуждения. Мы в очередной раз встретили новую неизвестную ранее опасность. Несмотря на тщательную разведку, встретилась она неожиданно.

Полковник умолк.

– Разрешите?

– Давай, Настя.

– Разведка в состоянии отделенного сознания имеет изъян. Огромный изьян. В Долине в самом деле могло и не быть никаких живых существ крупнее черепашек. Или могли быть, но находились в спячке. Очень может быть, что эти монстры приползают туда нечасто и наша встреча – редкая случайность. Но в принципе, ведь никто не может им или другим хищникам помешать учуять нас издалека, прибежать, чтобы начать на нас охотиться, преследовать нас? Или очнуться от спячки при нашем появлении.

– Ты к чему клонишь? – насторожился отец.

– Ты сам знаешь, папа.

– Слишком велик риск.

– А мы тут, Никита Владимирович, – сказал дядя Сережа, – уже почти год по сто раз на дню рискуем. Ребятишкам этого риска выпадает больше всех. Так на то их и наделила природа… Настасья права. Нужно проверять пути и вживую. Как бы опасно ни было.

– Да уж… – отец невесело усмехнулся, но подмигнул Насте. – Окончательное решение по данному вопросу примем завтра. Сейчас ужин. Левченко, пока за кашу не принялся, в двух словах о состоянии здоровья. Твоего и Кольцова.

– Со мной дело понятное. Сломаны два ребра. Нижние слева. Переломы не самые страшные. Зато гематома… кхм… в полбока. Обычно на заживление уходит свыше месяца, но через месяц меня можно считать полностью готовым к бою. Алена Игоревна вообще уверяет, что с ее примочками она гарантирует выздоровление в два раза быстрее. Шипов в меня понавтыкала, меня теперь в Ежика можно переименовать. Но зато через две недели!

– Вот и Семка через пару недель на ногах будет, – неожиданно для самой себя сказала Настя. Громко сказала, уверенно. Все даже закивали, мол, так и будет. И замерли в непонимании, уставившись на Настю сочувственно, словно это она заболела.

– Это откуда сведения? – спросил дядя Сережа. – Ежели не секрет?

– Он сам сказал. Только что.

– Во как?! Что еще он говорит? – спросил на этот раз непривычно долго молчавший Серегин. Без всякого удивления спросил.

– Говорит, что нас в Верхнем лагере гость дожидается и что этот гость и поможет ему.