Маркс сглотнул подступивший к горлу ком. Его разведчик вертелся и кувыркался, приближаясь к крейсеру риксов. Он посмотрел, какова скорость вращения. Вот в чем было дело: период оборота дрона вокруг собственной оси совпадал с частотой дрожания рамки.

Маркс выругался. Ведь он нарочно раскрутил свой дрон–разведчик, чтобы тот казался «убитым», и вот теперь ему приходилось расплачиваться за это мерзопакостно мигающим полем вторичного зрения. С какой стати проклятый экспертный компьютер не компенсировал это мигание? А может быть, общие процессоры «Рыси» просто–напросто перегрелись?

А не рискнуть ли и не выправить ли полет «разведчика»? Пальнуть разок из реактивной дюзы — и все дела. Однако любая активность со стороны достаточно крупного дрона — «разведчика» могла привлечь внимание риксов, а этот дрон оставался единственным средством связи Маркса с передовой линией боя.

Маркс дал себе команду прекратить нытье. Как–то раз ему довелось дистанционно пилотировать кораблик размером с ноготь во время бушующего урагана, а в другой раз он напрочь утратил ощущение перспективы во время жаркого сражения на автожире. Тогда все данные поступали к нему с задержкой в полсекунды. Так что теперешнее подрагивающее поле зрения можно было пережить. Маркс постарался дышать в такт с мерцанием картинки и попытался забыть о противном ощущении под ложечкой.

Дрон–истребитель рванулся к свой цели. Можно было радоваться тому, что выпуклые контуры пескоструйщика делают его хорошо заметным. Маркс вел истребитель короткими рывками, стараясь не вызвать у риксов никаких подозрений относительно его присутствия.

Траекторию Маркс выбрал правильно. Похоже, истребитель летел прямой наводкой на пескоструйщик и вот–вот должен был протаранить его толстенные канистры.

По мере сближения дронов поле зрения Маркса прояснялось, сходилось воедино из разрозненных частиц.

Пять секунд до столкновения.

Неожиданно краем глаза Маркс заметил вспышку орудийного огня. Картинка исказилась и распалась надвое — так, как будто Маркс на миг стал косоглазым.

В яростном смерче распадающегося поля зрения Маркс разглядел новое вражеское формирование: несколько черных дронов–мониторов. Лишенные двигателей, бесшумные, они дрейфовали вместе с крейсером и до сих пор оставались совершенно невидимыми. Они стреляли снарядами, начиненными обедненным ураном, выпуская их по десять тысяч в минуту, как о том сказал Марксу компьютер. А целью стали его дроны.

Изображение сворачивалось. Все дроны с активными датчиками были уничтожены. Маркс попытался возобновить управление истребителем, которому отвел роль тарана но на экранах у него под колпаком ничего вразумительного не появилось. Усилием воли Маркс убрал руки с панели управления и попробовал уловить смысл в буре света, бушующей у него перед глазами.

Вдруг ему словно кулак вогнали в солнечное сплетение. Прозвучала аварийная сирена, сигнал о декомпрессии!

«Рысь» получила пробоины. «Стайники» добрались–таки до нее.

На мгновение под колпаком дала сбой гравитация, что внесло свою лепту в потерю Марксом ориентации в пространстве. В горле защипало из–за изжоги. Наконец расхождение между зрительными впечатлениями и реакциями вестибулярного аппарата стало слишком велико. Маркс наклонил голову, и его вытошнило на пол.

Он поднял голову. Во рту еще оставался привкус желчи. И тут мастер–пилот увидел, что промахнулся. Его дрон пролетел мимо пескоструйщика.

Маркс попытался вывести машину на новый круг, но длительное и высокое ускорение сделало ее видимым для риксских мониторов, и те не пожалели снарядов.