— Не такой уж вы и старый, — сказала Ксения, и мне тут же захотелось заехать по физиономии и ей.

— Да старый, старый, — махнул он рукой. — Я для женщин теперь совершенно безопасен. Они вызывают во мне только одно чувство — благоговение. Вернее, не сами женщины вызывают благоговение, а та тайна, которая в них заключена…

Ксения просто балдела от общения с великим человеком. У нее даже щеки от удовольствия порозовели.

— Евгений Петрович, а вы были знакомы с Феллини?

— А как же! Помню, перед самой его смертью я спросил Федерико: «Почему мы живем?» Не — зачем, а именно — почему? И знаете, что он мне ответил: «Потому что по-другому не умеем».

«Это ж надо такую белиберду нести…» Вытащив из своей чашки лимон, я принялся его нервно жевать.

Баварин, закинув ногу на ногу, продолжал разглагольствовать:

— Если судьба дает, Ксюша, она дает сразу все. Но мне судьба улыбнулась слишком поздно. Всю жизнь я как маленький ребенок. За конфеткой руку протяну, а мне палкой по руке, палкой…

«Так тебе и надо», — подумал я.

— Но вы же должны чем-то расплачиваться за свой талант, — с серьезным видом возразила Ксения.

— Да понимаю, понимаю, — кривлялся Баварин. — Но я так устал от всей этой суеты! Иной раз хочется все бросить и утонуть в чистом прозрачном озере. Лежать себе на песчаном дне. Ощущать на лице плавное движение водорослей… А вы бы, Ксюша, хотели утонуть со мной в прозрачном озере?

Ксения, конечно же, хотела. Еще бы, ведь это огромная честь — утопиться с такой выдающейся личностью… Баварин, видимо, ощутил идущую от меня неприязнь.

Наши взгляды скрестились.

— А ты бы хотел, сынок?

— Что?

— Утонуть в прозрачном озере.

— Особого желания не испытываю.

— Почему? — холодно спросил он. Кажется, я его тоже начинал раздражать.

— Не тянет.

— Почему не тянет?

— Потому что тяги нет, — не сдержавшись, грубо ответил я.

— Саша, ты чего? — бросила на меня Ксения осуждающий взгляд.

— Ничего, — буркнул я.

На этом наше общение закончилось. Она снова переключилась на более интересного собеседника.

— Вы должны себя беречь, Евгений Петрович, — почти ласково сказала она. — Вы такой талантливый. А талант — большая редкость.

— Это точно, — охотно согласился с ней Баварин. — Природе много талантливых людей не надо. Ей надо много рабочих муравьев. — Он похлопал меня по плечу. — Верно говорю, сынок?

Ксения громко засмеялась.

— Ну все! Хватит!!!

Я резко встал, чуть не опрокинув стул.

— Ты уходишь? — Ксения оборвала свой смех.

— Да. Что-то голова заболела. Пойду пройдусь, может, перестанет. А ты оставайся… если хочешь. — Я через силу улыбнулся. — Евгений Петрович расскажет тебе еще что-нибудь интересное.

— Это я запросто. — Баварин с победным видом покачивал ногой.

Я всей душой желал, чтобы Ксения сейчас встала и пошла вместе со мной. Но она осталась.

Я ушел один.

19

После ухода (я бы даже сказал — бегства) из ресторана, настроение у меня было паршивое.

А тут еще, как назло, я потерял ключ от квартиры, и мне пришлось пилить на другой конец города к матери в мастерскую.