– Что это за солнце? – спросил он.

– Что такое солнце?

Теряя терпение, он показал наверх:

– Разве это никогда не кончается?

– Ты хочешь сказать, – испуганно пробормотала она, – что небо может кончиться?

– Небо всегда одинаковое?

– Нет, иногда оно светлеет. Но сейчас наступает вечер.

– А где кончается этот колючий лес?

– Не понимаю.

Взгляд девушки скользнул за спину Элвина, на неровный коридор, проделанный его распылителем. Испуг на ее лице перерос в благоговейный ужас.

– Ты победил ядовитые иглы, – прошептала она, затем склонилась так низко, что распущенные рыжие волосы коснулись бурых ростков, и выдохнула: – Не делай мне зла, всемогущий.

– Не могу этого обещать, – отрывисто произнес Элвин. – Как тебя зовут?

– Сефора, – шепотом ответила она.

– Хорошо, Сефора, отведи меня к остальным.

Она вскочила и быстрее лани помчалась назад к домам.

Неспешной величественной поступью, подобающей богу, властелину, или за кого там приняла его девушка, Элвин подошел к дому, над крышей которого поднимался дым. Здесь уже приготовились встретить его. Двое юношей преклонили колени перед ним, а другая девушка, которую он видел стоящей у двери, протянула ему деревянное блюдо с оранжевыми и пурпурными плодами. Победитель колючего леса попробовал угощение и коротким кивком велел убрать блюдо, хотя плоды были очень вкусными.

Элвин вошел в примитивный деревенский дом, где его встретила разрумянившаяся Сефора, с полотенцем и исходящей паром миской в руках, и смущенно показала на его ботинки. Он продемонстрировал ей фокус с расстегивающейся обувью и через несколько мгновений уже лежал на ложе из шкур, набитых благоухающими листьями, а девушка почтительно омывала ему ноги.

Ей было около двадцати лет, как он выяснил, ведя праздный разговор и отложив на время расспросы о более важных вещах. В ее жизни не было ничего, кроме крестьянского труда и простых забав. Один из юношей – Альфорс – недавно стал ее другом.

Серое небо снаружи быстро темнело. Второй юноша, Корс, которого Элвин видел пасущим стадо, принес охапку сучковатых поленьев и скормил их скудному огню; тот мгновенно разгорелся ярким желто-красным светом. Тем временем Тулия – девушка Корса – пристроилась рядом и занялась работой, от которой по дому растеклись аппетитные запахи.

При всем домашнем уюте в воздухе витала скованность. «В конце концов, – напомнил себе Элвин, – не каждый вечер к тебе на ужин приходит бог». Но после тушеного мяса со свежевыпеченным хлебом, фруктового варенья и легкого вина он одобрительно улыбнулся, и атмосфера тут же стала более праздничной, почти веселой. Альфорс взял арфу со струнами из бычьих жил и запел незатейливый гимн природе, а Сефора и Тулия принялись танцевать. Корс следил за тем, чтобы огонь в печи продолжал гудеть, а чаша Элвина всегда была наполнена, хотя один раз ненадолго вышел – видимо, присмотреть за посадками.

Элвин оживился. Деревенские жители немного напоминали Диких. Казалось, в них была частичка того беззаботного, восторженного духа, который так ненавидели одомашненные народы СОС. Однако вскоре сходство сделалось болезненно сильным, и он повелительным жестом умерил веселье.

Наблюдая и задавая вопросы, Элвин быстро собирал информацию, хотя то, что он узнал, скорее ошеломило его, чем принесло ему пользу. Эти четверо, двое юношей и две девушки, были единственными обитателями деревни. О других людях они ничего не знали.

Они никогда не видели солнца и звезд. Очевидно, оси собственного вращения планеты и ее вращения вокруг светила были параллельны, поэтому климат на любой широте оставался неизменным, а в этой местности небо постоянно закрывал пояс облаков.