Как бы между прочим, с отсутствующим видом, Великий Игрок вновь раз за разом ставил «сотню» и выбрасывал свою унылую королевскую семерку. Большие Грибы один за другим скисали и семенили прочь от стола. Запыхавшийся слуга принес наличность одному особо раскрасневшемуся Мухомору, и тот вмиг проиграл еще один «месяц». К этому времени башенки белых и черных фишек рядом с Великим Игроком превратились в небоскребы.

Ярость и страх все сильнее охватывали Джо. Словно сокол или звездный разведчик, он пристально следил за костями, которые раз за разом уютно, будто в гнездышке, пристраивались у бортика. Но у него не хватало духу потребовать еще одной проверки, а просить, чтобы принесли правила казино, было уже поздно.

Он прямо-таки с ума сходил; его лихорадило при мысли о том, как бы он мог покуражиться над этим черным истуканом, попади кости еще раз к нему в руки. Как только не проклинал он себя за этот идиотский, самоуверенный, более того, самоубийственный порыв, за дурацкое любопытство, которое заставило его передать ход и упустить свое счастье. А Великий Игрок, как назло, не спускал с Джо черных, будто угольные шахты, глаз. И при этом трижды не глядя бросил кости.

Джо все это безумно раздражало – черт побери, точно как Жена с Мамашей, которые вечно следят за каждым его шагом!

Неотрывный взгляд этих глаз (да и глаза ли это были?) наводил на Джо почти панический страх. Прежний испуг смешался с чувством суеверного ужаса.

«Так кто же, в конце концов, передо мной?» – спрашивал себя Джо вновь и вновь, и в этом вопросе было и смятение, и любопытство, ничуть не меньшее, чем желание завладеть костями и выиграть. У него волосы шевелились на голове, по телу бегали мурашки, но энергия продолжала пульсировать в руке, как в ракете, замершей на старте, или в локомотиве, остановленном стоп-краном.

А Великий Игрок был все так же элегантен в своем черном атласном плаще и широкополой шляпе, обходителен, вежлив и смертоносен. Джо буквально выворачивало при мысли о том, что необходимо отбросить щепетильность и во что бы то ни стало подловить Великого Игрока на какой-нибудь ошибке. Он так восхищался весь вечер безукоризненным спортивным поведением незнакомца, а теперь придется-таки стряхнуть его чары.

Безжалостная расправа над Большими Грибами продолжалась. Лишь темнота занимала место выбывших. Вскоре за столом осталось трое игроков.

В Зале Костей воцарилась тишина, как на Кипарисовом Кладбище или в лунной пустыне. Затих и оркестр, и шарканье ног, и женский визг, и звон бокалов да монет. Казалось, все присутствующие молчаливыми рядами сомкнулись вокруг Главного Игрального Стола.

Джо был измучен. Отвратительное чувство, когда с тебя не сводят глаз, ощущение несправедливости, презрение к себе самому, сумасбродные надежды, любопытство и ужас… Особенно его терзали последние два.

Лицо Великого Игрока продолжало темнеть. В какой-то момент у Джо даже возникла безумная мысль: уж не черномазый ли перед ним? Может, какой-то раскрашенный африканский шаман, с которого теперь слезает «штукатурка»?

Наконец последние двое игроков не смогли ответить на ставку, и Джо оказался перед выбором: либо выложить десятку из своей жалкой пирамидки, либо выйти из игры. Еще секунда мучительных колебаний – и он сделал ставку.

И проиграл.

Двое Больших Грибов, пошатываясь, скрылись в молчаливой толпе.

Черные, словно ямы, глаза впились в Джо. И прошелестело:

– Играю на весь ваш банк.

Первым порывом было схватить свои денежки и позорно бежать домой. По крайней мере, те шесть кусков, что у Джо еще оставались, сразили бы Жену с Мамашей наповал.

Но мысль о том, что вся эта толпа будет потешаться над ним, была невыносима.