Андерсон запрокинула голову и засмеялась, но на этот раз дико, истерично, так, что от ее смеха бросало в дрожь. Гарденер едва заметил это. Неужели он по правде думал, что полиция приедет сюда и будет церемониться? С таким непонятным предметом? Ответ отрицательный. Они отберут землю. И пинком вышвырнут Бобби и его… но даже этого может не хватить, им может понадобиться нечто большее. Не захотят ли они создать здесь что-то среднее между русским ГУЛАГом и шикарным приютом "Клаб Мэд". Все бусинки вроде свободны, но однажды пойманные, никогда не освободятся.

Или даже этого окажется недостаточно… и не включайте в счет похорон цветы. Тогда и только тогда высокие чины среди доброжелателей смогут спать спокойно.

И в конце концов это ведь не артефакт, как этрусская ваза или предметы, оставшиеся после давно прошедшей Гражданской войны. Женщина, нашедшая это, теперь смогла снабдить весь дом энергией от D-элементов… и он еще не был готов поверить в это.

А что в самом деле заставит его работать? Микрочипы? Полупроводники? Нет. Этим добавленным внешним компонентом стала Бобби, новая и усовершенствованная Бобби. Или быть может, кто-то другой. И такой корабль… вы ведь не допустите, чтобы рядовой обыватель приближался к нему, не так ли?

— Чем бы еще это ни было, — шептал он, — эта чертова штука должна дьявольски усиливать работу мозга. Она превращает тебя в ученого гения.

— Нет. Ученого идиота, — проговорила спокойно Андерсон.

— Что?

— Ученого идиота. В Пайнлэнде, где находится государственное заведение для умственно отсталых, я видела шестерых. Еще учась в колледже, я два лета провела там, наблюдая их. Там был парень, который перемножал в уме шестизначные цифры и менее чем через 5 секунд давал правильный ответ… и в то же время пачкал штаны. И 12-летний мальчик-гидроцефал. С головой как тыква-рекордсмен. Но он мог вполне сносно печатать со скоростью 160 слов в минуту. Не мог ни говорить, ни читать, ни думать, но печатал как ураган.

Андерсон выудила из кармана сигарету и закурила. Ее глаза на изможденном, истончившемся лице смотрели на Гарденера в упор.

— Именно это случилось со мной. Ученая идиотка. Это все, чем я стала, и те знают это. Все трюки — печатание на расстоянии от машинки, новый нагреватель воды — я помню лишь их кусочки и фрагменты. Но делаю их я вполне осознанно, мне все-все ясно. А потом… — Она просяще взглянула на Гарденера. — Ты понял меня?

Он кивнул.

— Это исходит от корабля, как радиопередачи от радиобашни. И только потому, что радио способно улавливать передачи и пересылать их человеческому уху, оно ведь само не говорит. Правительство будет радо взять и запереть меня где-нибудь, а потом разрезать на кусочки, чтобы посмотреть, нет ли и физиологических изменений… когда несчастный случай позволит им произвести вскрытие, вот и все.

— Ты уверена, что не можешь проникнуть мне в голову, Бобби?

— Уверена. Но ты точно думаешь, что они не решатся пожертвовать несколькими людьми из-за этого корабля? Гарденер медленно покачал головой.

— А поэтому следование твоему совету приведет именно к такому концу, проговорила Бобби. — Вначале вызвать полицию Далласа. Затем быть взятой под стражу. А потом убитой ею.

Гард огорченно поглядел на нее и проговорил:

— Ну, ладно. Я похож на рыдающего дядюшку. Но где альтернатива? Тебе придется что-нибудь сделать. Боже, ведь эта штука убивает тебя.

— Что?

— Для начала: ты потеряла тридцать фунтов.

— Трид… — Андерсон выглядела непонимающей и испуганной.