|
Тело босса всех боссов вздрогнуло в последний раз. Солдаты-юнговцы ощетинились во все стороны штурмовыми винтовками. Гангстеры заорали, вскинули самострелы и топоры. Ножи выпорхнули из ножен, над головами взметнулись дубинки, но дальше угроз дело не зашло. Соотношение сил было слишком очевидным. Умирать никто не спешил. Полковник демонстративно медленно спрятал «Питон» в карман. Аккуратно вытер испачканную подошву сапога о лицо босса всех боссов, валявшегося в грязи с открытым от удивления ртом. Потом обернулся и поискал взглядом в толпе бандитов. — Разберитесь, кто старший, — приказал он, обращаясь ко всем и в то же время ни к кому конкретно. — Лучше без поножовщины, голосованием командиров отрядов. У нас демократия, верно? Завтра к вечеру жду предложений по новому боссу вашего ганга. Вопросы? Топоры лишь лязгнули оружием. — Удачных выборов. Юнг сплюнул и сел в джип. Один из его командиров принял винтовки, накануне захваченные малолетними налетчиками. Взревели двигатели внедорожников, и колонна стремительно сорвалась с места. * * * Мисс Мэри сидела в машине напротив Юнга. Джип оказался внутри не таким большим, каким виделся снаружи. Кресла были жесткими, обитыми дерматином. Одно слово: колеса для вояк. Убийство главы Топоров Синоды Шедоши, похоже, мало взволновало обоих. Полковник знал, что власть ганга не пошатнется. Переназначат главаря, и всех делов. Старого хрыча давно пора было отправить на пенсию. Мэри же так перенервничала, что теперь тоже не испытывала никаких чувств по поводу гибели человека, повинного в смерти ее друзей. Она восприняла убийство Шедоши цинично и практически равнодушно, как нечто должное. Зато мисс Мэри мучили вопросы. И человеку, сидящему напротив, были известны на них ответы. — Могу я спросить? — осторожно уточнила Мэри. Колонель усмехнулся. — Давай. Чего мне тебе отказывать? — Я не все хорошо помню… — Спрашивай. Мисс Мэри чуть наклонилась вперед, вглядываясь в лицо Юнга. — Мы спали с тобой? Полковник фыркнул. — Нет, не спали. — Женат? Дети? Колонель нахмурился. — Я мог бы обсудить с тобой живую жену. Но насмешки над мертвой — это слишком. — Откуда ты знаешь? Быть может, она жива? Полковник покачал головой. — Ты видела, что творилось в Сеуле. Уверен, что-то подобное происходит и в Бостоне. Стабильного радиосообщения со Штатами у нас нет, узел связи был основательно поврежден. Обрывки из радиопередач, которые ловят любительские станции, противоречивы. Я не строю иллюзий. Новый мир не для женщин. Скорее… — Полковник блеснул зубами. — Скорее, женщины для него. — Возможно, в других местах все иначе, — предположила Мэри. — Возможно. Но я реалист. Моя жена, скорее всего, мертва. Они помолчали. — Зачем я летела в Сеул? — наконец спросила Мэри. Полковник пристально посмотрел на нее. — Странно, что не помнишь… Ты летела ко мне. Мы познакомились в баре. Ты танцевала. Отлично танцевала, черт подери. Я заказал приватный танец. Заплатил двести долларов, и ты вертелась обнаженной, сидя у меня на коленях. Заплатил триста и получил телефонный номер. Потом я пригласил тебя, и мы сидели в большом ресторане. Помню, на тебе было платье, такое воздушное, словно из блесток. Обнаженные плечи, обнаженная спина… — Юнг сглотнул. — Это было даже лучше, чем приватный танец, который ты исполняла полуголой. Мы оба заказали рибай. С кровью. Не помнишь? После ужина я пригласил тебя к себе, на базу «Кэмп Грей». На день рождения к Томми. — К Томми? — К Томми Сойеру. Человеку с глупой фамилией и еще более глупым именем. — Ага. |
