— Угощайтесь, — улыбнулась Эмили. — Если что, имеется добавка, но я тоже хочу поесть, так что кому надо — накладывайте сами.

Нас ожидали рыбные тако, а сенатор получил от жены еще и поцелуй в щеку.

Шон, разумеется, не собирался за обедом молчать. Он, в отличие от меня, умеет общаться. Кто-то же должен из нас двоих.

— Мэм, вы будете сопровождать мужа во время кампании или присоединились временно? — необычайно вежливо поинтересовался брат (странно, хотя он всегда уважительно относился к женщинам, которые умеют готовить).

— Ни за какие деньги не заманите вы меня в этот балаган, — с усмешкой отозвалась миссис Райман. — Думаю, вы, ребята, спятили, раз туда суетесь. Сайт я ваш люблю, чертовски интересно его читать, но вы точно спятили.

— То есть «нет»? — уточнила я.

— М-м-м. Во-первых, нельзя тащить детей в такую поездку. Ни за что. Преподавателей приличных мы там не найдем. — Эмили улыбнулась мужу, а тот рассеянно похлопал ее по колену. — И к тому же им придется постоянно сталкиваться с политиками и журналистами. Впечатлительным подросткам ни к чему такая компания.

— Эк вы нас, — откликнулся Шон.

— Именно, — не смутилась Эмили. — И ранчо кто-то должен управлять.

— Да, — кивнула я. — Ведь ваша семья владеет ранчо и до сих пор разводит лошадей?

— Джорджия, ты же и сама знаешь ответ, — вмешался сенатор. — Семья Эмили владеет им с девятнадцатого века.

— И если ты думаешь, что страх перед зомби-паломино[12] заставит меня бросить ранчо, то не знаешь, что такое по-настоящему любить лошадей, — улыбнулась его жена. — Только не горячись. Я помню, у тебя твердые убеждения, касающиеся разведения крупных животных. Ты же активная сторонница закона Мейсона?

— Да, я сторонница его применения во всех сферах.

Фамилия Мейсон животноводам отлично знакома. Из-за этого мы с Шоном зачастую оказываемся в неловкой ситуации. До гибели Филипа никто и не подозревал, что переносчиками активного вируса становятся любые млекопитающие с массой тела более сорока фунтов. Или что Келлис-Амберли легко распространяется между представителями разных биологических видов. Мама застрелила единственного родного сына, а ведь тогда такое было внове и воспринималось как убийство, а не как акт милосердия. Кто угодно сломается. Так что, да, полагаю, меня можно назвать сторонницей закона Мейсона.

— На твоем месте, и я бы его поддерживала, — сказала Эмили; в ее голосе не слышалось обычного для защитников прав животных упрека; она говорила то, что думала — правду, а как ее воспринимать — уже мое дело. — Давайте-ка налетайте на еду, денек предстоит долгий, а за ним последует не менее долгий месяц.

— Ешьте, а то остынет, — поддержал жену сенатор и потянулся за коктейлем.

Мы с Шоном посмотрели друг на друга, почти синхронно пожали плечами и взялись за вилки.

Так или иначе, для нас кампания началась.

У моей сестры ретинальный КА. Филовирус размножается во внутриглазной жидкости. Есть какой-то научный термин, но я, чтобы позлить Джордж, обычно называю это «глазной слизью». Ее зрачки всегда максимально расширены. Синдром КА бывает в основном у девчонок, что не может не радовать — я ведь чертовски нелепо смотрюсь в темных очках. Глаза у сестры карие, но из-за зрачков кажутся черными.

Я уже и не помню Джордж без очков: диагноз ей поставили в пять лет. Когда нам исполнилось девять, родители наняли одну глупую няньку, непроходимо тупую — она сняла с сестры очки и со словами «они тебе не нужны» выкинула их во двор.