– Роме не нужно будет никуда ходить? – спросила Комина.

– Нет.

– Это очень хорошо. Он как узнал про то, что Гена был отравлен – прямо с лица спал. Сидит дома и ничего не делает. Так он подавлен.

Далее Станислав перешел к тому, что было более насущным:

– Теперь о завещании. Мы были в нотариальной конторе, подали заявление о принятии Вашим сыном наследства, открывшегося после смерти Геннадия Максимовича. И оказалось, что наследственное дело на самом деле открыто по заявлению наследника по завещанию – в деле имеется завещание на имя Маргариты Борисовны Лировой.

– Это дочь… – начала было Юлия Валерьевна, едва сдерживаясь, но Станислав подхватил ее мысль:

– Да, это дочь Бориса Степановича Лирова, начальника Управления. Завещание составлено так, что недвижимость в Москве должна перейти Роману Геннадьевичу, а все бизнес активы завещаны Лировой. Извините, должен сказать, что в завещании есть такая фраза: «моей невесте Маргарите Борисовне Лировой». Вот текст завещания.

Белогоров не считал нужным рассказывать, какие сложности пришлось преодолевать им с Петром Игоревичем, чтобы подать заявление о принятии наследства и получить эту копию завещания – это смотрелось бы набиванием цены, а от этой мысли его коробило. А вот все реально нужное он считал необходимым обязательно сообщить доверительнице.

Комина взяла в руки текст завещания и стала неспешно читать его. Завещание удивило ее, но она не выглядела шокированной фактом его составления и именем наследницы.

После непродолжительного молчания Юлия Валерьевна сказала:

– Я знаю, что Гена начал встречаться с Ритой – он сам говорил мне об этом. Но он не называл ее невестой. И он всегда говорил, что его наследниками будут его дети, и Роман обязательно получит его бизнес, если останется единственным сыном, или часть бизнеса, если родятся ещё сыновья: Гена был старомоден и считал, что бизнес – это неженское дело.

– Вы думаете, завещание поддельное?

– Думаю, да, поддельное, но понимаю, что никак не смогу доказать это.

– Юлия Валерьевна, пожалуйста, не торопитесь с выводом. Нам сейчас нужно понять, что предстоит сделать.

– Для того, чтобы доказать поддельность завещания, нужны, наверное, образцы почерка Гены?

– Да, конечно, нужны.

– Но это невозможно. У меня никаких его записей не осталось, а все бумаги по бизнесу полностью в распоряжении топ менеджеров его компании.

– Будем искать другие документы. Юлия Валерьевна, нам важно понять, Вы – готовы бороться за наследство сына?

– Я – готова! – неожиданно твердо сказала Комина. – За свои интересы, наверное, не стала бы бороться, а для сына – нужно.

– Тогда нужно и за наследство бороться, и Вашу супружескую долю выделить. Супружеская доля – это половина нажитого во время брака имущества, – разъяснил сразу Станислав.

– Да, понимаю.

– Если завещание подлинное, истинное, то выдел супружеской половины бизнес активов – это единственный способ обеспечить Романа наследством. Давайте мы начнем с разговора с топ менеджерами компании, и тогда, может быть, что то прояснится. Но поскольку у вас с Геннадием Максимовичем имущество не было разделено, с иском в суд обращаться все равно придется.

– Да, понимаю, – повторила Комина.

– Посмотрите, пожалуйста, все возможные рукописные документы Геннадия Максимовича.

– Да, конечно.

– И еще есть момент – в наследственном деле фигурируют какие то договоры между Геннадием Максимовичем и самой корпорацией «ГенКом» – то, о чем Вам сказали с самого начала. Надо разбираться.

Через два дня Белогоров предложил новую встречу, и в этот раз он настаивал, чтобы мать и сын оба были на встрече.