– Да.

Следователь закончил оформление своей части протокола допроса и передал его для ознакомления Коврову и его адвокату. Они прочитали его.

– Замечания есть? – спросил у них следователь.

– Нет.

– Подписывайте.

Ковров и его адвокат подписали протокол.

– Сопровождающий! – позвал следователь офицера. – Отведите подследственного.

Офицер вошел и повел Коврова; адвокат тоже вышел из кабинета.

Руководитель Следственного управления остановил трансляцию.

Белогоров задумчиво смотрел перед собой:

– Похоже на сцену из «Места встречи изменить нельзя», помнишь – допрос Груздева – «Я не убивал! Слышите – не убивал!!!».

– А.. А, ну да – согласился руководитель. – Что думаешь?

– Не знаю пока. Пока что мне кажется, что этот Ковров действительно мог не убивать Комина. Ну вот такое впечатление. Ты же понимаешь, я в судьбе Коврова не имею заинтересованности.

– Но на чашке отпечатки пальцев Коврова, и в чашке был яд.

– А в кабинете видеокамер не было?

– Нет, там не было. Мы все видеозаписи получили.

– Может быть, Ковров и хотел бы отравить Комина, и яд подготовил, и принес его, но мне почему то кажется, что отравление осуществил кто то другой, опередив Коврова, – предположил Станислав.

– Ну не знаю, – усомнился в его версии руководитель Следственного управления, – пока что все свидетельствует против Коврова – и отпечатки, и яд, и мотив убить Комина, чтобы не потерять должность и не подпасть под расследование.

– Ну, мы его «топить» не собираемся – для интересов младшего Комина безразлично, кто убил его отца. Как вы расследуете – так и будет.

На обратном пути Станислав думал – как же все таки легко люди решаются на убийство. Что то неуловимо интуитивное, основанное на большом психологическом опыте адвокатской практики, подсказывало ему, что Ковров все таки действительно не убивал Комина. Однако отпечатки его на чашке были – это бесспорно – значит, он что то мог замышлять. (Зачем он вообще взялся за этот поднос и понес его в кабинет?). Даже если его сомнение верно, все равно, то, что Ковров мог, опасаясь, что босс лишит его должности, вот так вот взять, достать яд, в тамбуре между внешней и внутренней дверями кабинета насыпать его в чашку чая и отнести своему боссу – это ощущалось как дикость. Глупая, к слову, дикость – ведь Коврова все равно быстро вычислили бы как убийцу. Насколько же он опасался объявления Коминым о снятии его с должности финдиректора на том совещании! Раз так открыто рискнул. И так глупо подставился и проиграл.

Однако это дикая, но реальность; адвокатская практика знала и еще более дикие случаи убийств.

Диких – и глупых.

Как часто бывает, Сергей написал в середине дня по WhatsApp, но Станислав часто забывал проверять сообщения в мессенджере (или проверял, но, не ответив сразу, потом забывал ответить, закрутившись в потоке текущих дел). Соответственно, не получив ответа в мессенджере, Сергей примерно через час звонил. Так получилось и сегодня. Станислав, приняв звонок, сразу стал сбивчиво говорить, оправдываясь, и не давая Сергею начать говорить первому:

– Серёж, привет, извини, видел, что ты написал, но не ответил.

– Слава, здравствуй! Да, ладно, все нормально, все понимаю – не переживай, не извиняйся.

– Ну, да… Все равно извини. Но во всем есть хорошее: за этот час у меня изменился график, и если бы мы поговорили тогда, я вынужден был бы отказаться от обеда, а теперь у меня отменилась одна встреча, и я могу пообедать.