Мать была по прежнему боево настроена, сын – безразлично. Такое впечатление, что все происходящее Рома начал воспринимать уже даже без ожесточения – а просто покорно и безучастно.

Сегодня Станислав не стал центровать свое внимание на этих психологических моментах и сразу перешел к сути:

– Мы подадим оба иска одновременно, но сразу же попросим суд дело о выделе супружеской доли приостановить.

– Почему? – удивилась Юлия Валерьевна.

– Потому что это должен быть Ваш иск к наследнику, а сейчас законному наследнику – Белогоров посмотрел на Романа – нужно ещё отстоять свое право на наследство от претензий наследницы по незаконному завещанию.

– Вы так уверенно говорите о незаконности завещания! – сказала Комина с явным сочетанием восхищения и удивления в голосе.

– Как адвокат я должен ориентироваться на волю и мнение доверителя, то есть Вас и Романа Геннадьевича. Вы считаете, что завещание поддельно – значит, я как ваш адвокат исхожу из этой установки и веду дело, следуя ей.

– А если вдруг окажется, что завещание – истинное?

– Значит, суд откажет в удовлетворении иска о признании его недействительным.

Наступило молчание. Потом Станислав уверенно продолжил свои разъяснения:

– Если нам удастся добиться признания завещания недействительным, то единственным ответчиком по делу о выделе супружеской доли будет только Роман Геннадьевич, после возобновления производства по делу он признает иск – и суд удовлетворяет исковые требования. Если же суд не признает завещание недействительным – то дело о выделе супружеской доли все равно нужно возобновить и добиться выдела супружеской половины из всего, что было куплено во время брака.

И потом добавил:

– И еще, разумеется, нужно отдельным иском добиваться признания недействительными договоров между Геннадием Максимовичем и самой созданной им корпорацией.

– Да, понимаю.

– Мы организуем всю систему нужных исков. И параллельно будем представлять Ваши, Роман Геннадьевич, интересы как потерпевшего. Надо тщательно разобраться в смерти Вашего отца.

Представлять интересы Романа Комина как потерпевшего Белогоров начал на следующий же день. Петр узнал, что Коврова уже допросили как подозреваемого. После этого Станислав созвонился со своим однокурсником, который был начальником Следственного управления, и, объяснив, кого он представляет, попросил его дать возможность посмотреть запись допроса. Однокурсник удивился, но пошел навстречу его просьбе, так как знал, что он принципиально не сделает ничего незаконного.

Видеозапись они смотрели вместе, в кабинете руководителя Следственного управления. Следователя такая просьба не удивила, поскольку в связи с личностью убитого дело как резонансное было на контроле.

На видеозаписи было видно, что с Ковровым присутствует его защитник – известный московский адвокат, славящийся решительным стилем осуществления защит.

Следователь задал дежурные вопросы, и потом перешел к сути допроса:

– Расскажите о событиях тридцать первого октября, как Вы увидели Комина Геннадия Максимовича.

Ковров посмотрел на своего защитника, тот кивнул, и подозреваемый стал говорить:

– В тот день я с утра был в офисе. Я хотел поговорить с президентом, с Коминым, с Геннадием Максимовичем, но узнал, что он ушел из офиса. Когда я узнал, что он уже вернулся в офис, я пошел к нему, чтобы до совещания обсудить некоторые вопросы.

– Какие вопросы? – стал уточнять следователь.

– По финансированию нового проекта корпорации.

– А почему Вы пошли к Комину? Ведь он некоторое время назад устранился от текущих дел корпорации и поручил их вице президентам.

Ковров с удивлением посмотрел на своего адвоката, невольно показывая свое удивление такой информированностью следователя.