— Ну, ты всегда можешь снова выставить его на продажу, — с притворной грустью сказал Корнелиус. — Это прекрасный стол, и я уверен, цена на него не упадёт.

— Мы уже думали об этом, — ответила Элизабет. — Но мистер Боттс говорит, что следующий мебельный аукцион будет не раньше, чем через три месяца. А в каталоге чётко написано: расчёт в течение семи дней.

— Но я не сомневаюсь, что если бы вы оставили стол у него…

— Да, он предложил нам это, — сказал Хью. — Но мы не подумали, что аукционисты прибавляют к цене ещё пятнадцать процентов, так что фактически мы должны заплатить сто двадцать шесть тысяч пятьсот фунтов. Что ещё хуже, если мы снова выставим его на продажу, они опять удержат пятнадцать процентов от цены, и в итоге мы потеряем больше тридцати тысяч.

— Да, вот так аукционисты зарабатывают деньги, — вздохнул Корнелиус.

— Но у нас нет тридцати тысяч, не говоря уж о ста двадцати шести! — воскликнула Элизабет.

Корнелиус неторопливо налил себе ещё одну чашку чая, делая вид, что погружён в раздумья.

— Хм, — наконец проговорил он. — Мне непонятно, как, по-вашему, я могу вам помочь, учитывая мои нынешние финансовые затруднения.

— Мы думали, раз аукцион собрал почти миллион фунтов… — начала Элизабет.

— Гораздо больше, чем ожидалось, — вставил Хью.

— Мы надеялись, ты скажешь мистеру Боттсу, что решил оставить стол себе, а мы, конечно же, подтвердим, что нас это устраивает.

— Ещё бы, — сказал Корнелиус, — но это не решит вашу проблему. Вы всё равно будете должны аукционисту шестнадцать тысяч пятьсот фунтов и можете потерять ещё, если через три месяца не сумеете продать стол за сто десять тысяч фунтов.

Ни Элизабет, ни Хью не произнесли ни слова.

— У вас есть что продать, чтобы собрать нужную сумму? — наконец спросил Корнелиус.

— Только дом, но он уже заложен, — ответила Элизабет.

— А акции вашей компании? Уверен, если вы их продадите, вам хватит денег, чтобы оплатить комиссионные.

— Но кто захочет купить их? — воскликнул Хью. — Мы же только-только начинаем поднимать голову.

— Я, — ответил Корнелиус.

Оба с удивлением смотрели на него.

— И в обмен на ваши акции, — продолжал Корнелиус, — я прощу вам долг и улажу все проблемы с мистером Боттсом.

Элизабет начала было возражать, но Хью перебил её:

— У нас есть альтернатива?

— Не думаю, — ответил Корнелиус.

— Значит, у нас не осталось другого выбора, — подытожил Хью, повернувшись к жене.

— Но как же так? Мы же столько времени и сил вложили в эту компанию! — запричитала Элизабет.

— Последнее время магазин почти не приносит прибыли, Элизабет, и ты это знаешь. Если мы не примем предложение Корнелиуса, то всю оставшуюся жизнь будем выплачивать долги.

Элизабет, как ни странно, промолчала.

— Ну что ж, похоже, мы договорились, — сказал Корнелиус. — Вы можете прямо сейчас заглянуть к моему поверенному и поговорить с ним. Он проследит, чтобы всё было в порядке.

— А ты уладишь вопрос с мистером Боттсом? — спросила Элизабет.

— Как только вы подпишете документ о передаче акций, я сразу же переговорю с мистером Боттсом.