Теребя тяжелую золотую цепь, свисающую с его тощей груди, сэр Томас Модифорд пришел к выводу, что, когда придется голосовать, беспокоиться ему будет не о чем.

Кроме поддержки со стороны Генри Моргана, он в любом случае мог рассчитывать на своих брата и сына; потом еще оставались братья Биндлоссы, Арчбольд, Брэдли и Эллетсон — очевидное большинство членов совета.

Значит, расклад получается такой. Следует ожидать неприятностей от некоторых представителей из колоний и округов Сент-Анны, Сент-Джеймса и Сент-Мэри, расположенных на северном побережье острова, и, конечно, от купцов острова, которых представлял в совете Томас Фуллер. Они несомненно будут вопить против дальнейшего снабжения эскадры — близорукие тупицы, которые ничего не видят дальше собственного носа.

— Джентльмены, я объявляю это заседание совета открытым.

Сэр Томас механически улыбнулся и предупредил секретаря:

— Не забудьте тщательно записывать все, что я скажу, а ты, друг Кот, — он кивнул французу, который держал перед собой тяжелый портфель из голубой кожи, отделанный серебром, — не пропусти ни слова из речи адмирала.

Только полный тупица не заметил бы, какая напряженная атмосфера царит в зале заседаний. Ни одного смешка или шутки. Члены совета кланялись его превосходительству и рассаживались.

Морган первым показал пример, расстегнув сюртук и ослабив пояс на мешковатых желтых штанах.

— Лучше сразу приготовиться к долгому разговору, парни; мне кажется, мы здесь надолго застрянем.

Его превосходительство не тратил время на предисловия:

— Офицеры, джентльмены и друзья колонисты, мы стоим перед лицом такой огромной опасности, что я не чувствую себя облеченным достаточной властью, чтобы действовать без вашего совета и помощи.

Мистер Бэбсон из поселения Сент-Мэри выпятил губы.

— Это верно, и тем более жаль, что вы не созвали нас раньше.

Сэр Томас не обратил внимания на это замечание.

— Несмотря на слухи о близком мире с Испанией, мы все понимаем, что это будет за мир, — он холодным взглядом обвел всех сидящих за заваленным бумагами столом, отметил все скрытые и даже явные усмешки, — испанцы никогда не переставали захватывать наши суда и людей и по-прежнему не дают нам свободно плавать в этих водах.

В соответствии с их законами никто из нас не имеет права сидеть здесь и мы все просто преступники, которые нарушают границы владений его католического величества. Мы все славно поработали, дабы создать эту колонию, и позвольте мне заметить, что получается у нас неплохо.

Раздалось несколько криков: «Верно! Верно!»

Умело ведя свою речь, Модифорд, за которым пристально следил Морган, продолжил:

— Да, мы строим, друзья, но мы строим свою жизнь с петлей на шее, которая будет угрожать нам до тех пор, пока испанцы не будут вынуждены признать законность наших претензий на Ямайку и наше право свободно торговать в Северном море!

Как это часто бывало раньше, Морган немного позавидовал ораторскому мастерству Модифорда; если не сейчас, то уже очень скоро враждебный настрой купцов и плантаторов постепенно исчезнет.

Сэр Томас встал и озабоченно прошелся туда и обратно.

— Я получил плохие новости, джентльмены, новости, которые угрожают нашим надеждам и сводят на нет наши жертвы, а также жертвы тех благородных людей, которые отдали свою жизнь за то, чтобы наш флаг свободно развевался над этой благословенной землей.

Губернатор снова занял свое место и так резко наклонился вперед, что длинные локоны его парика мотнулись вместе с ним.

— К чему ты клонишь, Том? — первым заговорил полковник Брэдли. — Неужели испанские ублюдки снова подняли голову? В этом дело, а, Гарри?

Морган кивнул и снова взглянул на желтое лицо Модифорда, в профиль напоминавшее ястреба.