Решив не рисковать, я начинаю заниматься заведомо выигрышной тактикой: угрожая сопернику атакой в голову или корпус, я работаю ногами. Посмотрим, сколько ударов по бёдрам и голени сутулый выдержит, прежде, чем упадёт.

После пятой атаки ногами, я нахожу возможность сильно пробить левой рукой Брину в правое плечо. Он морщится и его сгибает вправо, ломая геометрию его сухого тела. Кажется, поплыл! Всё-таки рука у него была травмирована!

Выстреливаю троечку, заставляя Брина уйти в глухую оборону, и дождавшись, когда он откроется, чуть опустив руки, прописываю ему акцентированный прямой в нос.

Отлично зашло! С хрустом! У него глаза по полтиннику!

— Элина моя, или тебя добить? — спрашиваю я у сутулого, сделав шаг назад.

— Твоя, — не сразу признаёт он, размазывая кровь по лицу и пытаясь свести глаза в точку.

— Тогда заканчиваем, — прописываю я ему мощный лоу-кик в бедро левой ноги, и Брин падает.

Причём упал он вовсе не картинно, работая на публику, а по-настоящему, наотмашь. Такое не подделаешь.

Оказывается, мне не хватало всего лишь ещё одного хорошего удара ногой для полной победы.

Обошёлся я с ним гуманно. Поймав соперника в состоянии нокдауна, на который судьи здесь внимания не обращают, я мог бы за пару — тройку секунд изувечить его, как Бог черепаху. А так, просто положил на песок.

Какое-то время я стою на месте, приходя в себя.

Вот тебе и непобедимый боец! Я-то чёрт знает кем себя возомнил, рассчитывая, что к отличным физическим данным добавятся внушённые боевые умения, но суровая реальность показала мне обратную сторону Фортуны, ту, что ниже пояса, во всю её невероятную величину.

Чуть ведь не слил бой не самому опасному с вида сопернику. А попади он мне тем ударом в горло, то меня и целители вряд ли успели бы откачать.

Э-э… Насчёт местных «подарков» мне ещё предстоит много думать. Такое впечатление, что мне в голову всунули самоучитель по боевым искусствам, а не отточенные боевые навыки. По крайней мере моё тело само по себе цепочки связок на автомате не выполняет. Зато отдельные приёмы или удары — как с добрым утром.

Выгляжу я после поединка не очень. Оторванный и окровавленный рукав остался лежать на арене, но весь правый бок моей куртки всё равно в потёках и брызгах крови. Кровотечение, кстати, почти прекратилось, но вид моих ран, порванных кошачьей лапой Брина просто до мяса, мышц и сухожилий, не самое лучшее зрелище для слабонервных, если они не ценители анатомии.

В голове у меня всё сильнее позванивают колокольчики и жутко хочется жрать. Именно жрать!

— Если бы Брин меня ещё разок достал, я там бы и подох, — громко заявляю я Федру, выскочившему, чтобы помочь мне дойти до трибун.

Эти слова многие студенты слышат. Моё состояние и вид ран вряд ли кого заставят усомниться в правдивости сказанного. И это правильно. Пусть все продолжают думать, что очередной поединок я чудом выиграл, что, впрочем, сегодня не так уж и далеко от истины. Нет пока у меня других заработков в этом мире, кроме ставок на боях.

Опять приходится зарабатывать себе на жизнь на арене. Впрочем, мне не привыкать.

— Дай мне твою руку, — услышал я голос Эмганы, среди фортиссимо оркестра брякающих колокольчиков, к которым начали добавляться бубны, а то и вовсе литавры. Как я понимаю, этот концерт я слушаю в связи с потерей крови. И в связи с этим у меня ещё один вопрос к «саркофагу» — а где же обещанная регенерация? Или она у меня не настолько быстрая? Чёрт возьми… Одни вопросы. Блин, а больно-то как…

— Готово, — услышал я через пару минут, и наша староста брякнулась рядом со мной на скамейку, явно примеряясь к тому, чтобы дать храпака у меня на плече, что, впрочем, она тут же и исполнила.