Обычно показ длился порядка трёх минут. Люди вступали в бой с людьми, с Тварями, или с человекоподобными погонщиками целых отрядов Тварей.

Последние оказались наиболее опасными. Почти десяток плакатов были посвящены боям, которые люди проиграли, находясь в большинстве и имея серьёзную группу магов. Погонщики оказались изобретательны и коварны. Во всех показанных боях они навязывали свою тактику людям и умело пользовались рельефом местности.

Короче, я еле успел к трём часам дня просмотреть и рассортировать содержимое большой комнаты.

Потом уселся на медитацию, восстанавливая потраченную Силу, а заодно переваривая всё увиденное.

Отчего-то в голову лезли совсем другие картинки. Вовсе не про тактику отрядов. Вспоминались видосы из моего мира про победы в боях без правил, а особенно ярко — нокауты моего любимчика и кумира в мире бокса — Роя Джонса.

Чуть ли не вся подборка его лучших нокаутов в какие-то секунды в памяти пролетела. Но не это главное, важно другое. В какой-то момент медитации я вдруг понял, что в этом теле я ТОЖЕ ТАК МОГУ!

Ощущение, как крик или вспышка молнии, пронзило меня моментальным пониманием и своей неправдоподобностью.

Я никогда не участвовал в боях без правил и не выходил на ринг. О тактике боя в том же профессиональном боксе имею крайне смутное представление, основанное на том, что слышал от спортивных комментаторов во время матчей. Зато удары…

Вскочив на ноги, я изобразил «бой с тенью».

Нет, не всё так сладко.

Связки из трёх — пяти ударов гладко не получаются, не хватает опыта и мышечной памяти, зато «двоечка» и апперкот — как с добрым утром. Не знаю, что с моим телом и памятью сотворили в том говорящем саркофаге, но разбираться в этом сейчас точно не время. Дуэль на носу. Так что скажу спасибо плакатам за то, что помогли мне разобраться с моими новыми способностями и пора идти на разведку.

Перемещение с лэром Дигром по ночному лесу даром не прошло. Теперь я знаю, что по территории Академии совсем не обязательно передвигаться по аллеям. Сегодня аллеи мне противопоказаны. Особенно та, что ведёт к арене. Велика вероятность, что лэр Лиховской сделает всё, чтобы я не явился на поединок.

— Отважные герои всегда идут в обход, — напевал я про себя, углубляясь в густые заросли парковой зоны.

На местном языке получалось не очень, но я старался.

Ползать по кустам пришлось минут пятнадцать, прежде, чем я вышел к ручью. Побродив по берегу, и нахватав на брюки репья и чертополоха, я наконец-то нашёл нужное место. Ручей, огибая арену, резко сворачивал и сужался. Течение здесь быстрое, зато ширина всего метра три, и берег, на котором я нахожусь, как бы не на метр выше противоположного. Перепрыгну и окажусь метрах в пятнадцати от входа на арену. Выйду ко входу с правой стороны, а не слева, откуда подходят обычно студенты, перейдя ручей через красивый ажурный мост над ручьём. И никто меня не увидит, пока я не появлюсь у самого входа. Отсюда, с места предстоящего прыжка, даже скрытый за поворотом мостик не наблюдается.

Полностью удовлетворённый разведкой, я решил возвратиться другим путём, в надежде разыскать более удобную тропинку. Немного пройдя вдоль ручья, я увидел блеск воды, а тут и тропа появилась. Прилично утоптанная, она упиралась в крошечную поляну, с парой поваленных деревьев, до блеска отполированных не одним поколением студенческих задниц.

Костровище, аккуратно обложенное камнем, и полутораметровая пирамида, искусно выложенная из пустых бутылок, явно намекали, что это место пользуется популярностью у отдельно взятой группы студентов. Рукотворный памятник прямо указывал на верность давним традициям, как и его собрат, рассыпавшийся за старостью лет и заросший бурьяном.