Неужели я буду вам врать, ребята? — заговорил Кротов. — По плану с этой стороны должны были быть кованые ворота семнадцатого века работы мастера Но­вожилова...

По какому плану? — не дав договорить, задал вопрос парень в костюме.

Каждое старинное имение строилось по плану, по чертежам.

Ну и что? — обратился парень в костюме к свое­му товарищу.

Действительный член... — пожал плечами «ка­чок», возвращая Кротову документ.

Гуляй, — разрешил парень в костюме. — А вот любопытствовать больше не советую.

Понимаю, ребятки, понимаю. Военный объект боль­шой секретности, — не смог не уязвить парней Кротов.

Пошел, — махнув рукой, ухмыльнулся «качок».

«Мудозвоны, светиться нельзя, а то лежали бы вы

сейчас передо мной и маму звали!» — подумал Кро­тов, а сам, оглядываясь, словно насмерть перепуган­ный, шагал прочь.

Теперь он твердо знал, что за воротами имеется не­что такое, чем следует заняться всерьез.

Ребята начальника отдела угрозыска Николая Смир­нова подсуетились, и подсуетились неплохо. Им удалось выследить и задержать «бобра», приехавшего из Екате­ринбурга, и хозяина квартиры, передавшего жителю слав­ного города на Урале полкило героина. Взяли с полич­ным. Задержанные, привезенные в отдел Смирнова, не казались удрученными, во всем признались, тем более что отказываться не было никакого смысла, и теперь с виноватым видом ждали дальнейших действий сотруд­ников, которые обычно заканчивались освобождением, а уж кто кому платил и сколько, это их не касалось. На этот раз получилось несколько иначе. Если раньше пос­ле задержания на допрос прибывали люди полковника Зарецкого, которых многие из задержанных знали в лицо то теперь в кабинете сидели сам Смирнов, одна фамилия которого у получателей «геры» вызывала отвращение, и еще какой-то мужик с нагловатыми глазами. Первым на допрос вызвали хозяина квартиры. Началась обычная тягомотина. Кроме изъятого пакета весом в пятьсот грам­мов в квартире ничего не нашли, а на вопрос, где взял «геру», хозяин легко признался, что получил на воен­ном складе от совершенно незнакомого человека.

Смирнов занес показания в протокол. От участия в преступлении хозяин квартиры отбрыкивался, как мог.

Выйди покури, майор, — не выдержал Голованов, которому до тошноты надоела ментовская тягомотина, и, когда Смирнов вышел из кабинета, Голованов взялся за дело сам. — Ты, шакал, даю три минуты. Где взял? Кто передал? Когда? Не скажешь, я с тебя скальп сниму.

И угроза подействовала.

Николай Смирнов задержался в коридоре не более пяти минут, а когда вернулся в кабинет, то увидел совершенно другого человека. У задержанного хозяи­на квартиры были испуганные круглые глаза, смот­рел он подобострастно, а когда взглядывал на Голова­нова, по лицу разливался неподдельный страх. Голо­ванов же сидел в сторонке и спокойно курил.

Продолжим? — спросил Смирнов.

Получил героин в пансионате. Вчера. Человека, ей-богу, не знаю!

Опознать сможете?

Смогу!

Что и требовалось доказать, — сказал Голованов и вышел из кабинета.

Товарищ майор, — зашептал задержанный. — Он мне скальп хотел снять!

Что-о?!

Посмотрите! — Арестованный склонил голову, и Смирнов увидел на шее, там, где начинались волосы, полоску лейкопластыря.

Вижу. Лейкопластырь. Ну и что тут такого? — приходя в себя от неожиданности, спросил майор,

Как что такого? Говорю вам...

Смирнов уже смекнул, в чем дело, и немедленно пришел к правильному решению.

Ты что, в Африку попал? К зулусам?

Правду говорю! Он же, гад.