|
Ясинский, Егоров, Борисов... Чем не мужчины? Выбирай любого!» — «Личности известные. И псе как на подбор лидеры демократических партий». — «Да, нас сейчас интересуют именно лидеры демократических партий. Демократия — это хорошо, но лучше, если она будет в пределах нормы. Неплохо бы сблизиться с замами лидеров. Вожди, как правило, используют их идеи». — «И что, со всеми спать?» — «В этом смысле тебе пока о-очень далеко до Мата Хари... Что с тобой, Ларочка?! Ты плачешь?!» Лариса не плакала, она рыдала. Павлов заметно растерялся. «Я пошутил, Ларочка! Пошути-ил! Что ты, в самом деле?!» Рыдания прекратились так же внезапно, как и начались. «Информация будет», — сказала Лариса. «Черт с ней, с информацией! Пропади она пропадом!» — «И без всяких постелей. Даю слово». — «Лара, ты любишь меня?» — наконец-то дошло до Анатолия. «Нет», — сухо ответила она. Через несколько дней Лариса похоронила отца. Умер он от внезапного сердечного приступа. Мать переехала жить на дачу, а Лариса переселилась в родительскую квартиру. Любовные отношения между Павловым и Ларисой пошли на убыль, а со временем и вовсе прекратились. Остались лишь деловые, и это, как ни странно, положительно повлияло на деятельность организации. Были сделаны большие денежные вливания в коммерческие структуры, создан наконец собственный банк, через который были приобретены акции нескольких крупных предприятий по долевой системе. Но и чужаки развернулись вовсю. Теперь она не имела даже представления, что творится под крышей движения «Прогрессивные женщины», но была уверена в том, что дела творятся крупные. Через год Павлов объявил ей, что на счет госпожи Стрельниковой в одном из швейцарских банков переведен первый миллион долларов...
...Андрей Васильев приехал на такси, расплатился с водителем и подошел к глухой калитке дачи, памятной ему с детских лет. Нащупал кнопку звонка, ту самую, тоже знакомую, с щербинкой, и нажал. В замке щелкнуло, калитка отворилась. Лариса стояла на крыльце. Была она в белом платье, с ярко-красной розой на груди, в белых туфлях, ныглядела удивительно молодо, глаза блестели, и Андрею припомнилось, что именно так была она одета на выпускном вечере после окончания школы. Ты очень возмужал, Андрюша, — улыбаясь, проговорила Стрельникова. В смысле постарел? Нет. Возмужал. И выглядишь настоящим джентльменом. Лариса легко прижалась высокой твердой грудью к Андрею, поцеловала в щеку. Ну, вспомнил? — Она крутнулась на каблучке. Ты была в этом платье на выпускном. Верно. Хотела тебя удивить. Сделать так, чтобы ты вспомнил меня прежнюю. Ты и осталась такой. Пойдем к маме. Она хотела тебя видеть. В комнате Людмилы Васильевны они задержались недолго и, выслушав слезливые воспоминания, жалобы на здоровье и восхищения по поводу цветущего, здорового вида Андрея, ушли в столовую и присели за прекрасно сервированным столом. Что пьешь? Водку. Отлично. Я люблю вино, но с тобой выпью водки. Зачем же? — возразил Андрей. — Если лишь ради меня, то не стоит. «Ого, — подумалось Ларисе, — ты не только возмужал, но и приобрел характер. Что же, примем твой тон». Считаешь, что ты слишком мелкая рыбешка для меня? Я так не считаю, — спокойно, даже равнодушно ответил Андрей. В таком случае выпьем водки на равных, — улыбнулась Лариса, хотя улыбка у нее получилась несколько деланная. — За встречу! С удовольствием! После рюмки-другой разговор начал налаживаться. Припомнились школьные и университетские товарищи, смешные случаи из студенческой жизни, Валерка Саргачев. |
