Здесь ты дал маху, Ваня, —улыбнулся Пав­лов. — Мы никогда не были и не будем с тобой в одной лодке.

Вот почему я так и размахнулся.

Далеко смотришь.

На том стоим.

Это последняя наша встреча с тобой, Иван, — сказал Павлов.

Мы договорились, Анатолий Сергеевич?

Договорились, — не сразу ответил Павлов.

Тряхнуть Веста?

О Весте и компьютере я тебе ничего не говорил, а ты не слышал.

За добро я привык платить добром, — возразил Бурят.

Будет время обговорить и этот вопрос, — подни­маясь и протягивая руку, сказал Павлов. — Но обго­варивать ты его будешь не со мной.

После ухода Павлова, тщательно разбирая в уме раз­говор, Бурят призадумался. Они нечасто встречались, хватило бы пальцев и на одной руке, и никогда в от­крытую не вели разговоров о делах. Обоим было все ясно: один платит, другой получает. И разумеется, по­лучает не из рук в руки, а вполне официально, через посреднические конторы. Другой вопрос: из каких про­центов работали конторы, но это уже были заботы Пав­лова. Из сегодняшней встречи Бурят сделал вывод, что в ведомстве полковника произошли какие-то из­менения: уж очень явными были промахи Павлова. Первый прокол — Вест, его портативный компьютер. Для чего огород городить, если вся охрана Веста — люди Павлова? Боятся ручки запачкать? Это фээсбэшники-то? Лепите кому-нибудь другому, но не Буряту. Значит, дело в другом. Если предположить недоверие к охране, к своим людям, то дело Павлова швах. Вто­рое. Для чего он заложил Саргачева? И кому? Вору в законе. И что он хотел этим сказать? На мокруху тя­нет? Не-ет, Ваня на такое дело не пойдет. Они из од­ной тарелки лакают, с одной бабой живут, пусть сами и разбираются. «А может, перегибаешь ты, Ваня? Ка­кая мокруха? — подумал Бурят. — Один полкаш дру­гого полкаша прижал в чем-то, ну и брякнул. Правда, брякнул-то не кому-нибудь, а мне...» Разговором Бу­рят остался доволен, главное решено: фээсбэшники «не заметят» действий Ваниных боевиков, и в том, что они «не заметят», Бурят не сомневался: Павлов всегда дер­жал свое слово.

Теперь оставалось решить последнее: начать дело без предупреждения или все-таки потолковать с Горо­децким и Тофиком Алиевым. «Идешь на крутое дело, начинай с головки, — учил Бурята в свое время боль­шой авторитет Федя Кирпич. — Но не перегибай! «Ше­стерок» и прочую мелочь не трогай. Ты им плати, Ваня, и плати хорошо. Они прежних-то хозяев и забудут, на тебя пахать начнут».

Ваня посмотрел на часы. С минуты на минуту дол­жны прибыть в ресторанчик Антон и Майкл. Надо посоветоваться, один ум хорошо, а три лучше. Да вот и они, торопятся, спешат, машут руками, чувствуют вину — на семь минут запоздали. Не успели плюх­нуться за столик, как возник официант, держа под­нос, на котором стояли запотевшие от холода бутылки с пивом и тарелка с осетриным боком: он прекрасно знал вкусы, так сказать, друзей.

Бурят терпеливо дождался, пока они выпьют и за­кусят, потом глянул вопросительно.

У меня порядок, — быстренько ответил Антон. — В течение недели все будет улажено.

И у меня тоже вроде ничего, — заговорил Майкл. — Захожу, здороваюсь. Кофе, коньячок, конфетки... Треп­лемся. «Как, — спрашиваю, — поживает господин Зо­лотарев?!» — «Прекрасно! Отдыхает». — «И где же?» — «Неужто не слыхали, господин Сергеев?» Не стал я в жмурки играть. «Брякни, — говорю, — во дворец-то. Чай, там телефончик-то найдется». Ответил какой-то лоб, мол, господин Золотарев занят. Ишь ты! Ему из Москвы звонят, из Расеи-матушки, а он, видите ли, занят?! Я ему вежливенько так, лбу этому, объяснил, что к чему.