ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дни бежали в саванне один за другим, как обычно, Круг Жизни не останавливался. Засуха сменялась ливнями, озёра испарялись, а потом наполнялись вновь, стада редели и снова пополнялись новым приплодом. Солнце иссушало землю до трещин, а потом дождь утолял её жажду. А львы Скалы Предков между тем наблюдали за подрастающим принцем, становившимся всё смелее.

Время, когда Симба мог целыми днями спать в объятиях матери, закончилось. Его шёрстка потемнела от долгих игр под солнцем, а непоседливая беготня сделала его сильным и поджарым. Глаза, яркие и любознательные, постоянно выхватывали что-то интересное, а язык переставал болтать лишь в те минуты, когда львёнка одолевал сон. Но и во сне храбрый маленький охотник продолжал гоняться за антилопами, забавно дёргая лапами.

Однажды утром, пробудившись от особенно яркого сна, в котором он помогал отцу спасти семью антилоп топи от наводнения, Симба потянулся. Затем, подняв голову, громко зевнул. Рядом с ним зашевелился во сне другой львёнок, но потом успокоился и прижался к матери. Симба подождал ещё секунду, надеясь, что приятель проснётся, но после очередного зевка — на этот раз гораздо более громкого — понял, что придётся поискать в компанию кого-нибудь другого. Потом его глаза радостно расширились. Ему не нужен приятель для игр. Он совсем забыл, какой сегодня день! Сегодня он проведёт время с отцом, совсем как в его сне!

Поднявшись на ноги, Симба принялся перепрыгивать через спящих львиц и их детёнышей, пока не достиг той части логова, в которой спали король и королева. Схватив Муфасу за хвост, львёнок подтянулся и заполз на огромную спину. Хотя Симба заметно вырос с церемонии представления, по сравнению с отцом он по-прежнему казался крохотным. Добравшись до головы Муфасы, малыш потянул за большое мягкое ухо.

— Пап, ты не спишь? — спросил он. — Пап…

В ответ Муфаса лишь громко всхрапнул.

«Полагаешь, что твой притворный храп одурачит меня? — сузив глаза, подумал Симба. Озорные искорки проскользнули в его взгляде. — Что ж, посмотрим». Наклонившись прямо к уху Муфасы, он закричал:

— Папа! ПРОСНИСЬ, ПАП! ПАПА! ПА-А-А-АП!

Сараби приоткрыла один глаз и посмотрела на сына. Увидев, что тот не ранен, не истекает кровью и не нуждается ни в чём срочном, она повернулась на другой бок.

— Твой сын проснулся. — Её голос был полон сонливости.

Муфаса потряс головой.

— До рассвета это исключительно твой сын, — сказал он, не потрудившись открыть глаза. Это был уже не первый раз, когда его будили крики — или зубы — не по годам резвого отпрыска.

— Ну давай, пап, вставай, — заныл Симба. — Ты сказал, что сегодня я могу пойти с тобой в саванну! И сегодня уже наступило. Ты обещал!

Симба повис на гриве отца, цепляясь за жёсткую длинную шерсть маленькими острыми коготками.

— Ты же уже не спишь. — Теперь он уже не ныл, а улыбался. Хотя отец и сопротивлялся, было ясно, что он уже проснулся.

Король медленно поднялся. Затем зевнул. Но, в отличие от Симбы, его зевок эхом разнёсся по львиному логову и разбудил с дюжину спящих львят.

— Ладно, пойдём, — сказал он, стряхивая остатки сна и легко коснувшись носом Сараби.

Отец и сын вместе вышли из пещеры навстречу утру. Королева проводила их нежным взглядом. Она знала, что неторопливая леность Муфасы была лишь притворством: больше всего на свете тот любил возиться с Симбой. И она не возражала, ведь это давало ей несколько мгновений спокойствия и тишины.

— Итак, с чего начнём? — спросил Симба, глядя на раскинувшуюся перед ним саванну. — Отдадим охотникам приказы? Прогоним злых нарушителей?

Не отвечая, Муфаса вышел вперёд, направившись к самой вершине Скалы Предков.