Ее взгляд смягчился и он знал, что она хотела ему верить.

— Да, ну, — сказала она, — увидим, что произойдет в ближайшие дни.

— Так ты хочешь остаться со мной?

Излучая уязвимость, она прошептала:

— Да.

Его лицо озарилось, полной, но не окончательной радостью. Еще нет.

— Ты хочешь остаться со мной, но не любишь меня?

— Именно. Любовь сложна и запутана.

— Я люблю, как твои соски упираются мне в грудь. Ничего сложного.

Она поджала губы.

— Ты понял, о чем я. Любить кого-то — значить разрешать им совершать плохие поступки по отношению к тебе, так как знают, что ты простишь их.

— Что за плохие поступки были сделаны тебе теми, кого ты любила? — Вопрос таил и спокойствие и угрозу. Он убил бы любого, женщину или мужчину, посмевшего причинить боль этой женщине.

— Мне отказывали, отвергали, увольняли и забывали, — сказала она и он напрягся. — Кроме того, я видела, как ты отверг женщин, которые были до меня.

— Я не ожидал твоего появления, Лунное Сияние. Ты стала сюрпризом. Я не могу отменить того, что я делал в прошлом. Но у тебя есть моя клятва чести, что я никогда не от тебя устану. Со временем ты сама поймешь это. — Он сделал паузу. — Я знаю, ты сказала, что хотела бы остаться, но мне нужна твоя клятва. Обещай, что дашь время, чтобы доказать тебе каков я и мои намерения к тебе.

Ее глаза изучали его лицо. Что бы она там ни увидела в выражении его лица, это должно быть успокоило ее, потому что она медленно улыбнулась ему и кивнула.

— У тебя есть мое слово.

Он выдохнул с облегчением и радостью. Наклонившись он провел своими губами о ее. Его руки нашли ее, и, переплетя их пальцы, Валериан поднял их над ее головой. Это застало ее грудь приподняться, вдавливая ее еще сильнее в его. Она облизнула губы, прикрывая веки.

— Пока ты видела только плохие стороны любви, я видел лучшие. Мои мать и отец были парой и полностью посвятили себя друг другу.

— Где они, твои родители?

— Они умерли много лет тому назад. Отец погиб в сражении, а печаль матери забрала ее вскоре после этого.

«Боже, — ужаснулась Шей. — Быть так преданным кому-то, что, на самом деле, умереть без него. Просто потерять волю к жизни». Это было из разряда, что бывает только в кино, и часть нее не хотела понимать такую преданность. Ее пугала, и в то же время, возбуждала такая перспектива.

— Мне жаль, что ты потерял их, — тихо сказала она.

— Ой-ей. Ты снова показываешь свою сладкую сторону.

Она усмехнулась.

— Как ты смеешь говорить такое. Я настоящая сука.

— И ты ненавидишь те вещи, которые я с тобой делаю.

— Ненавижу, — со смехом согласилась она.

Его дыхание скользнуло в ее ухо, за ним последовал язык. Ее руки запутались в его волосах, и она задрожала.

— Так же, как и ненавидишь меня, — выдохнул он.

Она не могла сказать ему слов, которых, он от нее ждал, поэтому взамен она дала ему эти:

— Да, — прошептала она, — Я так сильно тебя ненавижу.

— Хорошо. Потому что я собираюсь ненавидеть тебя, пока ты не сможешь уже представить своей жизни без меня.

«Слишком поздно», прошептал ее внутренний голосок, когда он скользнул в нее.

Глава 26

Оставить Шей, спящую в его постели, «их постели» — поправил Валериан — было самой тяжелой вещью, какую он когда-либо делал.