Бог. Гребаный бог.

— Верни меня к Валериану, — потребовала она.

Он рассмеялся.

— Приказ от человека. Твое чувство юмора мне по нраву. К сожалению, твой возлюбленный уже мертв.

— Нет. — Свирепое отчаяние пыталось поселить свои острые когти внутри нее. — Этого не может быть.

Вспыхнули разноцветные искры перед тем, как голос обрел мужской силуэт. Он был прекраснее даже Валериана. Совершенное мужское лицо обрамляли белые волосы. Его совершенно гипнотические глаза были синей, как сам океан, кристальной жидкостью. Почти неоновыми, горящими, пульсирующей силой.

— Валериан не подчинился законам Атлантиды, приведя людей в город.

— Он не заслужил за это смерти, — прорычала она ему, пытаясь собраться с силами, чтобы подняться. Она не могла просто валяться там.

Посейдон улыбнулся ей, его чувственный губы подрагивали.

— Я и забыл, какими свирепыми могут быть люди, когда угрожают их любимым. Это довольно забавно.

— Забери меня к Валериану. Сейчас же!

Его улыбка тут же угасла.

— Желаешь смерти? Каждым своим словом ты вымаливаешь меня убить тебя.

— Пожалуйста. — Она почти рыдала. — Я просто хочу к Валериану.

Долгое время Посейдон изучал ее лицо, а затем лицо Бренны. Выражение его лица не смягчалось.

— Как я уже сказал тебе — он мертв.

— Нет. Я не поверю тебе, пока не докажешь. Я бы знала, если бы он умер. Я бы почувствовала.

Молчание. Даже вода перестала шуметь.

Затем:

— Что дашь мне взамен, если я позволю тебе увидеть его? Отведу к нему?

— Все что угодно. Все. — Мимо нее проплыл огромный черно-белый кит, его величественное тело поглотило все пространство. Она с удивлением наблюдала, как он склонил голову к Посейдону.

— Свою собственную жизнь? — спросил бог.

— Да.

Он удивленно моргнул.

— Разве ты никогда не был влюблен? — спросила она. — Никогда не жаждал человека так, что готов был без него умереть?

— Нет, — признался он. — Это же полный абсурд. — Он медленно кружил вокруг нее, его волосы словно занавес развевались во все стороны. Его тело было жидким и рябило, как волны.

Она удерживала зрительный контакт.

— Я не злой бог, но отправить вас в Атлантиду и позволить нимфам жить сделает меня мягкосердечным, и мой народ продолжит нарушать законы.

В ней запульсировала радость, поскольку своими словами он только что подтвердил, что нимфы были все еще живы, что еще не поздно.

— Или, — сказала она, — они подумают, что ты милосерден, и будут воспевать в твою честь и подчиняться каждой твоей прихоти.

Его глаза сузились, но прежде она успела уловить искорки удовольствия, мелькнувшие в его глубинных глазах.

— Думаешь, что умна, не так ли?

— Я всего лишь хочу быть со своим мужчиной.

Наступила длинная пауза.

— Наблюдать за тем, как ты борешься с королем нимф может оказаться забавным, — проговорил он рассеянно.

Желает развлечься, значит?

— Я не принесу ему ничего, кроме неприятностей, — пообещала она. — Я переверну его жизнь с ног на голову. И создам абсолютный хаос.

Пока она говорила, выражение лица бога становилось более возбужденным. Она могла увидеть в его глазах, словно видения предстоящих неприятностей прокатывающихся в его сознании.

— Очень хорошо, — сказал он, наконец, со сквозившим в его тоне удовольствием.