— Что произошло с миром, дядя Айвен? — Прошептала Ханалейса.

— Если бы я знал, девочка. Если бы я знал.

Глава двадцать седьмая

Кэддерли постукивал пальцем по своим губам, изучая разыгрывающуюся перед ним сцену. Он верил, что женщина сейчас разговаривала с Гвенвивар, и чувствовал себя неловко, словно он наблюдал за воспроизведением одного из личных жизненных моментов.

«Она такая милая и симпатичная, не правда ли?» — сказала Кэтти-бри, гладя рукой по воздуху, будто ласкала большую пантеру, крутящуюся у неё под ногами. — «Вся в кружевах и таком пышном убранстве, высокая и стройная, и ни одного глупого слова не сорвётся с её накрашенных губ, нет, нет».

Кэддерли чувствовал, что она была там, но, в то же время, и нет. Движения женщины были слишком детальными и сложными, чтобы быть просто отголосками памяти. Нет, она переживала те моменты в точности так, как они уже происходили раньше. Разум Кэтти-бри был в прошлом, тогда как тело было в ловушке времени и пространства.

Со всем своим уникальным опытом, связанным с физическим старением и возвращением в прежнее состояние, Кэддерли всё же был в тупике от внезапного приступа безумия женщины. Было ли это настоящим безумием, думал он, или, возможно, она и вправду оказалась в ловушке неизвестных скоплений разрозненных пузырей в безбрежном океане времени? Кэддерли часто размышлял о прошлом, как и часто задумывался о том, что каждый проходящий миг мог быть кратким отображением бесконечной игры, либо же прошлое навсегда оставалось позади сразу после наступления следующего мгновения.

Когда он наблюдал за Кэтти-бри, ему казалось, что прошлое уже не было столь уж невозвратным, как того требовала логика.

Существовала ли возможность путешествий во времени? Существовала ли возможность предвидеть непредвиденные предпосылки бедствия?

«Как по — твоему, Гвен, она симпатичная?» спросила Кэтти-бри, вырывая жреца из размышлений.

Дверь позади Кэддерли открылась, и он увидел входящего в комнату Дриззта. Дроу вздрогнул, когда понял, что Кэтти-бри вошла в одно из своих состояний. Прикладывая палец к губам, Кэддерли попросил его соблюдать тишину, и Дриззт, с обеденным подносом в руках, предназначенным для женщины, встал, не издавая ни звука и вглядываясь в свою любимую жену.

«Дриззт находит её вполне симпатичной», — продолжила, Кэтти-бри, по — прежнему не обращая на них внимания. «Он ходит в Серебристую Луну, как только выпадает случай, и по большей части потому, что он считает её симпатичной». Женщина сделала паузу и подняла взгляд — но, конечно, не на Кэддерли с Дриззтом — и улыбнулась со сладостной горечью. «Надеюсь, он найдёт свою любовь, очень надеюсь», — обратилась она к пантере, которую, стоящие рядом, не могли видеть. «Но только не с ней и не с кем — либо из её окружения, потому что тогда он покинет нас. Я желаю ему счастья, но с подобным я бы не смогла смириться».

Кэддерли вопросительно посмотрел на Дриззта.

— Тогда мы в первый раз отбили Мифрил Халл, — сказал он.

— Что-то насчёт тебя и Леди Аластриэль? — спросил Кэддерли.

— Мы просто друзья, — ответил Дриззт, не отрывая глаз от своей жены. — Она позволила мне ходить в Серебристую Луну, и я знал, что там смогу добиться больших успехов, чтобы быть принятым на Поверхности. Он подошёл к Кэтти-бри.

— Как долго?

— Она совсем недавно находится в том другом месте.

— Там, где она настоящая — моя Кэтти, — горестно проговорил Дриззт. — Где — то там, в глубине своего разума, она осознаёт себя.