Дверца с той стороны, где сидел Арос Агвилана, распахнулась и он вышел. Скрепя сердце, Джеремия последовал за ним. Арос готов был подать ему руку — на случай, если бы человеку, которому суждено было стать королем, потребовалась помощь. Джеремия обошелся без посторонней помощи — уж очень ему не хотелось дотрагиваться до мертвенно-белой кожи этого долговязого типа. Почему-то он был уверен, что если руки Каллистры были просто холодны, то, коснувшись плоти Ароса Агвиланы, он обморозит пальцы. Избегая поднимать на него глаза, он суетливо посмотрел по сторонам, ища шофера или кого-то другого, кто открыл бы им дверь. Однако никого, кроме Ароса Агвиланы, на улице не было.

«Автоматические двери», — решил он. В конце концов, это же настоящий «роллс-ройс».

Куда сложнее оказалось найти объяснение всему остальному.

Чикаго, каким он предстал взору Джеремии, когда он вышел из машины, был совершенно незнакомым ему городом. Первым делом он отметил, что на город опускается ночь — здания окутывала густая тень, небо потемнело. Поскольку была густая облачность, он не мог проверить по солнцу свои подозрения насчет того, правильное ли время показывают его часы, однако все больше склонялся к мысли, что часы здесь ни при чем.

Дело было в самом городе. Джеремия зажмурился, пытаясь прояснить свое зрение. Чуда не случилось.

Рядом с ним стояла Каллистра.

— Идем, Джеремия.

— Все… качается. — И он махнул рукой в сторону «Большого Джона». Здание, некогда самое высокое в Чикаго, раскачивалось на ветру, точно тростинка. Джеремия знал, что небоскребы должны немного раскачиваться, но чтобы с такой чудовищной амплитудой?.. Пришлось бы привинчивать к полу всю мебель и снабжать всех обитателей ремнями безопасности. «Большой Джон» был словно сделан из каучука, а не из стали.

С другой стороны к Джеремии приблизился Арос.

— Вас ждут, Ваше Величество.

Человек-жердь взял Джеремию под руку. Опасения последнего относительно его прикосновения оказались до некоторой степени верны, однако он уже не обращал на это внимания. Он все еще пытался как-то сфокусировать свое зрение, все еще надеялся, что огромный город прекратит раскачиваться, словно на него смотришь сквозь стенки аквариума, и к нему вернется степенная величавость, всегда отличавшая Чикаго.

— Вы просто переутомились, — участливо заметил Арос.

Джеремия сдался.

— Отвезите меня обратно, — взмолился он. — Отвезите меня на работу.

Каллистра подняла руку, словно намереваясь закрыть его рот ладонью:

— О нет, Джеремия, не говори…

Резко повернувшись, монарх поневоле Джеремия Тодтманн направился к машине и… остановился как вкопанный. Элегантное авто по-прежнему стояло у бордюра, но оно… растворялось в воздухе!

Агвилана и его спутница поспешили схватить его за руки.

— И даже лучшие воспоминанья смывает времени безжалостный поток, — вкрадчивым тоном произнес Арос.

Они подошли к лестнице, которая вела к темному дверному проему. Это и в самом деле был некий клуб, только вот Джеремии показалось, что на висевшей над входом вывеске значилось совсем не то название, о котором упомянул Арос. Вывеска была не освещена, а поднимались они довольно быстро, так что Джеремия не успел прочесть его. Несмотря на царивший кругом полумрак, он отметил, что фасад дома напоминает стиль двадцатых годов. Сам Джеремия никогда не посещая подобных заведений и не мог припомнить, чтобы кто-нибудь из сослуживцев рассказывал о клубе с таким названием.

Швейцара в дверях не было. Арос разжал ладонь, однако если бы в тот момент Джеремия решил спасаться бегством, этому воспрепятствовала бы Каллистра, которая продолжала держать его за руку чуть повыше локтя.