– Хозяйка поставлена в известность? – обратилась она к иерарху Берниморн.

– Мы уже послали донесение на Остров, – ответила иерарх, чрезвычайно худая и бледная женщина весьма солидного возраста, которой каким‑то образом удавалось выглядеть одновременно и немощной, и властной.

– Отлично. – Вараиль перевела взгляд на Дембитава: – А как насчет лорда Престимиона? Он уехал, кажется, в Дипенхоу‑Вейл? Или в Бомбифэйл?

– Лорд Престимион в настоящее время находится в Фа, госпожа. К нему должен вот‑вот отправиться гонец.

– Кого вы собираетесь послать? – спросил Навигорн грубым, чуть ли не агрессивным тоном.

Дембитав удивленно посмотрел на старого генерала.

– Понятия не имею. Наверное, поедет один из постоянных курьеров Замка.

– Такие известия не должны передавать посторонние. Я сам сообщу новости короналю.

На бледных щеках Дембитава вспыхнул румянец. Герцог Тидиасский, кузен Септаха Мелайна, был гордым и, порой, излишне раздражительным человеком лет шестидесяти. Они с Навигорном никогда не питали друг к другу особой симпатии.

Вот и сейчас он, судя по всему, воспринял вмешательство Навигорна как своего рода упрек Он долго подыскивал достойный ответ, но в конце концов смог лишь напыщенно произнести:

– Как вам будет угодно, господин Навигорн.

– А что принц Деккерет? – спросила Вараиль. – Мне кажется, его тоже следует поставить в известность.

Вновь возникла неловкая пауза. Вараиль обвела взглядом смущенные лица. Было ясно, что никто и не подумал сообщить избранному наследнику о возникновении опасений за жизнь понтифекса.

– Насколько мне известно, он вместе со своим другом Динитаком уехал в Норморк, навестить мать, – решительно сказала Вараиль. – Его тоже следует немедленно уведомить о случившемся. Теотас…

– Я сейчас же направлю гонца, – откликнулся тот и вышел из зала.

И что дальше? Что же еще она должна предпринять?

Перед мысленным взором Вараиль мгновенно возник план дальнейших действий – способность к импровизации всегда входила в число ее отличительных достоинств.

– Вы, – вновь обратилась она к Фраатейксу Рему, – конечно, сообщите в Лабиринт о том, что мы глубоко обеспокоены состоянием здоровья его величества, очень опечалены его болезнью и от всего сердца желаем, чтобы она оказалась всего лишь незначительным недомоганием, и… – Она умолкла, подыскивая слова, наилучшим образом подходящие для выражения сочувствия, но не нашла их и прервала свой монолог на полуслове.

Представитель понтифекса не позволил паузе затянуться.

– Умоляю вас, не беспокойтесь, – заявил он с таким видом, будто перебил супругу короналя, не дав ей закончить фразу– Конечно, я немедленно это сделаю.

Но прошу вас, госпожа, давайте не будем горячиться. Не было никакой реальной необходимости безотлагательного оглашения полученного мною известия. Если бы главный спикер считал, что смерть его величества неизбежна, то составил бы свою депешу совсем по‑другому. Я понимаю ту тревогу относительно возможных изменений в системе власти, которая могла охватить госпожу, и, конечно, каждый из нас, здесь присутствующих, должно быть, испытывал те же самые чувства, зная, что может столкнуться со значительными переменами как в судьбах всего государства, так и в собственной жизни, но даже в этом случае…

Его негромкие слова заглушил глубокий рокочущий бас – это заговорил Великий адмирал Гиялорис, погрузневший, но по‑прежнему могучий богатырь.