Навстречу им, громко звеня золотыми шпорами, вышел высокий полный рыжеволосый человек с поразительно уродливым лицом и самодовольной напыщенной осанкой, одетый в широкий темно‑бордовый плащ и щегольские желтые лосины, которые слишком туго обтягивали его дряблые ляжки. Он отвесил долгий затейливый поклон Деккерету и Фулкари, а когда выпрямился с превеликой тщательностью нарисовал в воздухе знак Горящей Звезды.

– Мой лорд… Моя госпожа… Вы оказали нам большую честь. Я – лорд Гавахауд, и сейчас я с величайшим удовольствием покажу вам апартаменты, в которых вы сможете отдыхать во время своего пребывания у нас. Мой владетельный брат будет счастлив приветствовать вас несколько позже, когда вы устроитесь.

– Какой это акцент? – одними губами, чуть слышно спросила Фулкари. – Он произносит все слова в нос. Неужели так говорят в Ни‑мойе? Я никогда не слышала ничего подобного.

– Это должно означать речь большого вельможи, – тоже шепотом пояснил Деккерет. – Мы должны следить за собой и не хихикать, чтобы не спровоцировать преждевременного конфликта.

Дом для гостей Меримайнен‑холла оказался очаровательным сооружением с полами из полированных адамантиновых плит, ярко‑алыми стенами и фасетчатыми стеклами в свинцовых рамах, и по своему великолепию вполне годился для того, чтобы служить жильем для путешествующего короналя. А главный дом должен быть куда роскошнее, подумал Деккерет. И это было всего лишь загородное поместье Похоже, старина Дантирия Самбайл не был склонен ограничивать себя. Да и с какой стати' В свое время он был фактическим королем Зимроэля и, без сомнения, хотел успеть за одну свою жизнь достичь того великолепия, какое было создано короналями Замковой горы за несколько тысяч лет.

И Гавахауд тоже явно решил не ударить в грязь лицом. Дом был полон ежеминутно кланявшихся слуг; для гостей, на случай, если те захотят освежиться, были приготовлены редкие вина и экзотические фрукты; постельное белье было из наилучшего шелка и атласа нежных теплых цветов.

Примерно через час появился распорядитель мероприятий с известием о том, что вечером в честь прибывших состоится парадный обед. Он добавил также, что лорд Гавирал убедительно просил отложить обсуждение всех серьезных вопросов до следующего дня.

Лорд Гавирал – самозванный понтифекс Зимроэля – прибыл в гостевой дом еще часом позже. Он был один, просто одет и пришел пешком.

Деккерет был удивлен, насколько маленьким оказался этот самый Гавирал: низкорослый, пожалуй даже меньше, чем Престимион, но в отличие от коренастого мощного понтифекса тщедушный. Непрерывно бегающие глазки и подергивающиеся губы выдавали сильное волнение. Деккерет неоднократно слышал, что все Самбайлиды были массивными неповоротливыми уродливыми людьми, как старый прокуратор и его братья. Конечно, Гавахауд прекрасно подходил под это описание, но этот, тоже достаточно уродливый, был совсем другого калибра. О родстве с Дантирией Самбайлом свидетельствовали только грубые оранжево‑рыжие волосы и толстый нос с вывернутыми ноздрями.

Впрочем, держался он вполне светски, хорошо говорил, всячески демонстрировал почтение к своему коронованному гостю, словом, держался совершенно не так, как того следовало ожидать от человека, объявившего себя правителем и даже понтифексом вопреки всему естественному порядку вещей. Он лишь спросил, нашел ли корональ своего жилье подходящим, и выразил надежду, что аппетит его высочества окажется под стать ожидавшемуся банкету.

– Я очень сожалею, что двое моих братьев не смогли присоединиться к нам и принять участие в этой встрече, – сказал Гавирал.