1 ноября 1661 года королева Мария-Терезия родила сына, каковое событие сопровождалось всенародным ликованием и окончательно упрочило ее положение в королевской семье: будущее династии обеспечено! Беременная герцогиня Генриэтта Орлеанская также надеялась, что, родив сына, она восстановит мир и спокойствие в своей семье. Когда же 27 марта 1662 года она разрешилась от бремени дочерью, то была настолько расстроена, что потребовала выбросить младенца в реку. Естественно, это безумное пожелание сочли бредом измученной родами женщины, и Мария-Луиза стала старшей из двух дочерей супружеской четы герцогов Орлеанских, которым было суждено достигнуть совершеннолетнего возраста (всего Генриэтта до своей ранней смерти перенесла восемь беременностей). Им повезло, ибо их мачеха, Елизавета-Шарлотта, принцесса Пфальцская, относилась к ним точно с той же любовью, как к своим собственным детям.

В 1679 году пленительная и неглупая принцесса Мария-Луиза вошла в брачный возраст, и Людовик ХIV занялся устройством судьбы своей племянницы. Естественно, для этого короля на первом плане стояли интересы государства, а вовсе не семнадцатилетней девушки, выступавшей всего-навсего в роли товара для удачной политической сделки. Он решил выдать ее за короля Испании Карла II. Принцесса, увидев портрет жениха, пришла в ужас: даже льстивой кисти угодливого придворного художника не удалось скрыть явные черты дегенеративности, порожденные восемью поколениями кровосмесительных браков Габсбургов, о которых речь уже шла выше. К тому же она была влюблена в дофина, своего кузена, и никак не хотела менять веселый и утонченный французский двор на испанский с его тяжеловесным этикетом и весьма специфическими развлечениями в виде кровавой корриды и казней еретиков. Она бросилась к венценосному дяде и в присутствии целой толпы придворных выразила свое возмущение. В ответ на это король возразил:

– Je vous fais reine d’Espagne, qu’aurais je pu faire de mieux pour ma fille?

В ответ девушка воскликнула:

– Vous auriez pu faire mieux pour votre niece!

Из этого эпизода многие современники сделали вывод, что Мария-Луиза несомненно является плодом романа короля с его невесткой летом 1661 года в Фотенбло.

В скобках скажем, что судьба на долю Марии-Луизы выдалась роковая. Хотя безвольный, слабый здоровьем и умом король Карл II страстно полюбил жену, его мать, отпрыск дома австрийских Габсбургов, положила все силы на то, чтобы свести к нулю влияние Франции при испанском дворе, и всячески отравляла жизнь ненавистной невестке. Невзирая на общеизвестный факт, что король был бесплоден, Мария-Луиза чудесным образом забеременела. По-видимому, этому способствовало частое пребывание в местных монастырях, куда ее сопровождал один из испанских викариев, приставленный к ней кардиналом Портокарреро, главой профранцузской партии. Правда, выносить наследника короны французской принцессе все-таки не удалось, беременность закончилась выкидышем. В 1689 году Мария-Луиза внезапно скончалась, причем подозрение в отравлении пало все на ту же Олимпию де Суассон, угостившую испанскую королеву лично испеченным ею пирогом с угрями. (Графиня оказалась в Испании, пребывая в изгнании из-за так называемого «Дела о ядах», о котором речь пойдет позже.) Царственный супруг чрезвычайно горевал после кончины Марии-Луизы; детей у него не появилось также и в повторном браке с австрийской принцессой. Перед смертью Карл потребовал вскрыть захоронение Марии-Луизы и спрашивал у покойницы совета, кому завещать свое королевство. Неизвестно, какой ответ он получил, но в своей посмертной воле отказал трон внуку Людовика ХIV, герцогу Анжуйскому, что стало поводом длительной, чреватой тяжелыми последствиями для Франции Войны за испанское наследство.