— Это, ты там часом ничего ни попутала?

— Пошёл на хуй гондон! — Рыкнула Соня, не забыв поставить на голосовую связь. — Я из-за тебя выродка, чуть Олежку не прикончила! Ублюдок!

— Ну, блять, извиняюсь, хуле, короче, ладно, забыли. Понятно, стресс, баба ты, опять же ебанутая ты с детства ещё походу, да и я, признаю, чутка виноват, но…

— Забудь придурок! — Она завела мотор и вжала газ. Визжа шинами и вихляя в заносах, машина стремительно летела по городским улицам, в сторону ближайшей больницы.

— Соня! Ну, надо, очень. Я просто так стал бы тебе звонить? Никогда ж такого не было!

— Вчера, за пивом сгонять. Потому как тебе гондону в лом было спускаться в ларёк у дома.

— А, так это один раз было.

— И два дня назад. И неделю назад. Дважды, куда лезешь пидор под колёса??? — Прокричала в окно, но ехала быстро, так что услышал совсем другой человек и совсем другого пола.

— Ну, Сонь, ну поляну накрыть надо, чё я как обсос буду? Носраторы всё-таки, не быдло какое, реальные, авторитетные пацаны. И бабы. Бабы там тоже есть. Не, ты прикинь? Сонь, реально, у них тут, ну, у Носераторов, полный фашизм! Я охуел прям…

— Феминизм.

— Чё?

— Феминизм чмо тупое.

— Пошла на хуй, с хумизмом своим ебучим, короче! Сделаешь или Папа на тебя расстроится и пиздюлей пропишет, как руки дойдут?

— Только попробуй падла! Я тебя так…

— Да шучу я. Ну чё, Сонь? Премию выпишу. Ленке скажу, она выпишет.

— Хм. — Соня сбавила скорость, чтоб не сбить пешехода, высунулась в окно и устало махнула рукой — забыла, что именно пешеходу тому сказать хотела. Премия ей не помешала бы, пристройку Олежа к дому сделать хочет, не из бетона же её делать, надо как-то не слишком мажорствуя, но и не слишком бедно — мрамор там, красное дерево, по бедному, в общем. А поверх там сайдингом, чтоб не сильно выделяться и не провоцировать соседей на ночной поход к ней в огород в компании спичек и пары канистр бензина.

— Ну?

— Ладно, хуй с тобой…

— Всегда со мной. Хули! Тридцать три са…

Соня выключила трубку и прибавила газу — Олег пришёл в себя и опять начал стонать.

— Всё в порядке Олежа, мы в больницу едем, ты не шевелись там. — Он замычал, из глаз слёзы, боль, наверное, не шуточная. — Ты с лестницы упал. Лампочку вкручивал и упал. — Олег удивлённо вскинул брови, а в следующий миг, его глаза затуманились и он уснул. Теперь он отчётливо помнил, как цоколь лампы закоротило и, от неожиданности, он свалился с лестницы, да и ударился челюстью о тумбочку. И потом, в конце падения, головой об пол. Вот как бывает опасно по дому работать…

Над зоной в снегах потерянной, ветер снежную пыль несёт и голубей в ней не видать совсем — зима, голуби, где в город улетели, а где и передохли. Сибирь, тут всё сложно.

Стоит на воротах, гражданин в пятнистой форме. Курит не спеша, сигарету держа в кулаке, что б сильный и холодный ветер не погасил огонёк. Да смотрит он вдаль, взглядом грустным — на сутках сегодня он. Вот постоит сейчас тут, помёрзнет немного и в сторожку, а там спать. Ну, как только начальство разбежится по домам, сразу спать. По инструкции оно, конечно, не положено, но если спать хочется, почему бы и нет? К тому же, делать всё равно нечего.