– Ну, все? – как ни в чем не бывало спросил он.- Тогда быстрее отсюда. Слышишь, уже бегут.

Действительно, со стороны центра города доносились приближающиеся крики – обитатели Конверума спешили на пожар, кто поглазеть, кто тушить. Хорошо, что лавка купца Хамара располагалась в торговых кварталах – шумных и людных днем, но совершенно пустых по ночам. Лишь бедные купцы и торговцы жили в собственных лавках, не имея возможности купить или снять дом… А уж соседей Хамара назвать бедными было никак нельзя.

– Погоди, еще одно дельце.- Рыжий не торопясь приблизился к упавшему на колени, рычащему бессвязные проклятия и яростно трущему горящие от перца глаза стражнику и деловито погрузил клинок тому под лопатку.

Варвар содрогнулся.

– Зачем, Кром тебя побери? – зло прошипел он.- Он же безоружный!

Вор удивленно обернулся, медленно вытер кинжал о рукав и протянул его северянину.

– А ты что, хочешь, чтобы нас завтра искал весь город – после того, как этот малый опишет им наши приметы? Держи-ка, это, кажется, твой.

Конан, поколебавшись, принял тяжелый кинжал. Он не стал говорить о том, что, очевидно, остался жив один стражник – тот, которого киммериец оглушил ударом алебардой по голове.

Они поспешили прочь от горящего дома, от приближающихся людей, в темноту ремесленных кварталов. Остановились под укрытием небольшого навеса гончарной мастерской. Как и в торговом районе, здесь было безлюдно, не видно ни зги, и царила полная тишина: вызванный пожаром переполох сюда пока не докатился.

– Уф, вроде ушли…- выдохнул рыжий.- Тебя как звать-то?

– Конан.

– Понятно. А меня Вайгалом кличут. Ты всегда такой разговорчивый или только по ночам?

– Ты мне дело сорвал,- хмуро сообщил киммериец.

Вайгал хмыкнул.

– Ты мне тоже, промежду прочим… Вот что я тебе скажу, Конан. Благодари своих богов и меня лично, что я парень незлобливый. Ты, чужой человек, залез в дом, который я обхаживал аж три дня. Ты собирался взять то, что должен был взять я. Ты сорвал мне выгодное дельце. А по нашим воровским законам горло режут и за меньшее. А если дойдет до Аффендоса, то тебе, да и мне, впрочем, выжить будет тяжелее, чем смертнику, на шею которого уже падает топор плача. Усекаешь?

– А кто такой этот Аффендос? – вместо ответа поинтересовался Конан.

Вайгал тихонько присвистнул.

– Ты не знаешь, кто такой Король Теней? – удивленно спросил он.

– Понятия не имею.

– Ну, тогда считай, тебе крупно повезло,- сказал рыжеволосый и рыжеусый. И добавил после некоторой паузы: – Или наоборот. Потому как сразу видно, что ты неместный. А неместных тут не любят. Аффендос – тем более.

Конан действительно не ведал, кто такой Аффендос, но в голосе Вайгала слышалось такие почтение и страх перед этим именем, что он счел за нужное промолчать.

– Но я не в обиде,- продолжал рыжий мошенник.- Будь ты зеленым неуклюжим новичком, я бы с тобой цацкаться не стал. Однако, как я погляжу, из тебя выйдет толк. Поэтому золото поделим пополам, и, считай, мы в расчете.

– Золото? – переспросил киммериец,- Ты успел взять золотишко?

– Я? Нет…

– Стало быть, золото, Вайгал, осталось там, в лавке купца. Если б ты не принялся палить в меня из своей пукалки, мы, быть может, и сумели бы договориться, и действительно поделить поровну…

В темноте видно не было, но Конан почувствовал, что рыжий пройдоха ухмыляется.

– Пока ты валялся под стеллажом, я обыскал твою торбу.