С инвентарем, впрочем, было все в порядке. Лиственничная плаха, новая, круглобокая, из комля без единого сучка, блестящая желтизной, будто – а может, и в самом деле – покрытая лаком, чуть выпуклая вверх. Ее не станут больше использовать, а поместят в какой‑нибудь частный королевский музей. Рэндалл прикола ради когда‑то водил ее в такой. Оба смеялись, и ей было трудно воспринимать его экспонаты всерьез.

Неужели он и сейчас не воспринимает всерьез то, что творится его словом?

Движение на краю людского моря Аранта заметила краем глаза. Два запыленных всадника в разлетающихся от скачки плащах в спешке врезались в пешую толпу, увязнув в ней и усугубив давку в задних рядах. Черные плащи. Служба короля. О чем они и кричали, требуя освободить им дорогу к галерее. На них уже оборачивались, соображая, что произошло что‑то из ряда вон, если они осмеливаются вмешиваться в ход процедуры, затрагивающей интересы высоких персон. Рэндалл сделал знак приостановить исполнение ритуала, и служители послушно замерли. Еще один знак – и прибывшим пиками расчистили дорогу. Один остался на лестнице, переводя дыхание, другой, запыхавшийся так, словно это на нем всю дорогу скакали, да еще щедро пришпоривали, в тесноте королевской ложи поспешно преклонил колена.

– …нападение на Башню… – уловила Аранта. – …живых нет… комендант мертв, ключи брошены… отдыхавшая смена и смена, возвратившаяся с вечерней вахты… весь двор в телах… одна воротная кляча…

– Стало быть, все, что осталось от башенной стражи, здесь? – Рэндалл подбородком указал на редкое кольцо вокруг эшафота.

– Совершенно так, Ваше Величество.

– Уже известно, кто из узников пропал?

– К сожалению, нет, сир. Мы поспешили доложить о происшедшем, полагая, что расследование вы прикажете провести позже.

– Это вызовет некоторые затруднения, – задумчиво молвил Рэндалл. – Насколько мне известно, комендант не вел записей, а подведомственные ему узники помалу теряют узнаваемый вид. Тем не менее придется провести среди оставшихся тщательную инвентаризацию. Узнаем, кто пропал, – поймем, кто стоит за мятежом. Пока же я не исключаю возможности, что это провокация с целью ослабить нас, отвлечь наше внимание и сорвать главное сегодняшнее мероприятие. Что ты скажешь на это, дорогая?

«Ферзен? – в панике подумала Аранта, потому что никто более не приходил ей на ум. – Помилуй бог, неужто я вовсе не разбираюсь в людях? Это же надо было спланировать, рассчитать и, что самое‑то главное – воспользоваться промежуточным результатом для достижения результата основного!» Поскольку Рэндалл, очевидно, ждал от нее ответа, она вымученно пожала плечами.

– А мне кажется знакомым этот стиль, – почти ласково заметил он. – Холодная, однако совершенно рациональная жестокость. Они оставили в живых клячу, поскольку она не в состоянии на них донести. Следует посмотреть, на месте ли Константин Брогау.

– Клемент?

– Я не вижу никого, кто, кроме него, чисто физически способен был бы это сделать. Когда я был кронпринцем, я знал всех мальчиков Брогау. С Клементом мы ровесники. И то, что было сделано в Башне… как‑то не вписывается в сохранившиеся у меня воспоминания.

«Нет, пусть лучше это будет Ферзен!»

– Что, Клемент по природе добр и мягок?

– О, ни в коем случае. Вспомни, чьи они сыновья. Клемент умен, осторожен и исключительно несентиментален. Для него нет более бесполезной вещи, чем его младший брат. Кто‑то мог вытащить из темницы сына короля в качестве сального претендента на престол, но опять же, зачем это делать Клементу, которому в этом случае логичнее выставить себя.