– Нет, – ответила она равнодушно. – Слишком много могущественных врагов из твоих недобитков. Кое‑кто, несомненно, подумает, что графство для меня – слишком жирный кусок.

– Это есть, – согласился Рэндалл. – Я, правда, думал, что тебе наплевать.

Она покачала головой, глядя ему в лицо с особенной длительной улыбкой, как она надеялась, достаточно много говорящей. Он не откупится от нее секвсстированным графством. Говоря о недобитых и скрывшихся родственниках ррогау, она кривила душой. Они се не пугали. Напротив, с ними было бы интереснее жить. Но управление Маркой требовало более или менее постоянного присутствия в Хендрикье. Это что же, собирать вещички прямо сейчас, и прощай, подруга?

– А жаль, – хмыкнул Рэндалл. – Мне надо его куда‑то девать. Я не могу допустить, чтобы Марка пришла в запустение. Я взял ее в казну, но, как всякое казенное имущество, она зачахнет и придет в упадок. Кто будет следить за нею и выбивать для меня налоги? Разве что, – добавил он после паузы, словно эта мысль только что пришла ему в голову, – У Брогау найдется незамужняя дочка. Выдать ее за нужного человека и обременить его ленной собственностью. Найдешь мне такого человека? Почему я сам должен об этом думать?

– Попроси Венону Сариану, – парировала Аранта. Рэндалл махнул рукой и скривился.

– Вот, посмотри. Что это, по‑твоему, такое?

Аранта подошла к окну и остановилась рядом с королем. Тот повернул бронзовую ручку и отворил раму, чтобы ей было лучше видно.

Она и сама знала, что это такое. По желанию королевы было снесено несколько домов через площадь от дворца, и на этом пространстве выписанные ею с родины архитекторы и каменщики возводили какое‑то здание непривычных форм и неопределенных очертаний. Единственное, что про него было известно, так это то, что оно будет белым, с большими, полностью застекленными окнами. Дорогое удовольствие. Венона Сариана сходилась с Арантой в нелюбви к королевскому дворцу Констанцы, а верный своему слову Рэндалл позволял венценосной супруге все, что ей угодно. Но, интересно, знает ли та, во что ей встанет этакую хоромину натопить?

– Она еще затеяла какую‑то школу для дворянских девиц, – продолжил Рэндалл возле самого ее уха. – Под своим высочайшим патронажем. Надо полагать, заведение будет пользоваться популярностью, хотя мне не идет в голову, чему она способна научить. Они и сами знают все про свои булавки и ленты. Ну да чем бы жена ни тешилась… лишь бы не вешалась.

Любой из его подданных в ответ на эту шутку издал бы чисто рефлекторное угодливое хихиканье. Может, он ценил ее за то, что ей ничего от него не требовалось?

– Я пойду, пожалуй, – сказала она. – У меня еще дела сегодня.

– Ты, я слышал, устраиваешься? Домик, садик… – Рэндалл описал рукой круг.

– Да. Нужно же мне иметь место, где я смогу укрыться от твоих государственных забот и от твоего непременного великолепия.

– Это пройдет, – двусмысленно выразился он, не объясняя, что именно пройдет – великолепие или желание от него избавиться. – Это неизбежное зло. Человек, склонный стремиться ввысь, не может остановиться и сказать: «Все, мне этого достаточно!»

– Из всех, склонных стремиться ввысь, я знаю только тебя, – ответила она от двери. – Но по тебе трудно судить обо всех.