— Кроме глаз. Но я любил бы его в любом случае.

— Я тоже.

Она потеребила красную ткань, которую соткала шеллан того бригадира. Но потом поняла: что-то было не так. Ее муж был слишком сдержан в этот особенный момент.

— Роф? Чего ты не договариваешь?

Когда он потер лицо, ею снова овладел ужас.

— Что?! С ним что-то не так?

— Нет.

— Где «но»?

— Они удалили твои внутренности. У тебя было слишком сильное кровотечение.

Бэт нахмурилась, качая головой.

— В смысле?

Роф, похлопав по койке, нащупал ее руку:

— Твои органы, их удалили.

Ее окатило холодом.

— Гистерэктомия?

— Да. Так они назвали это.

Бэт шумно выдохнула. Этого тоже не было в ее плане. И она с шоком осознала, что части, определявшей ее как женщину… больше в ней не было.

Но потом она посмотрела на своего идеально сформировавшегося, абсолютно здорового малыша. Сама мысль, что у нее могло не быть подобной возможности, что ее могло не быть рядом с мужем и сыном?

К черту матку.

— Хорошо, — сказала она. — Все нормально.

— Мне жаль…

— Нет. — Она резко покачала головой. — Нет, нам не жаль. У нас есть наша семья, и нам очень, очень повезло. Нам не жаль.

И тогда Роф заплакал, кристальные капельки закапали с его напряженного подбородка на татуировки на внутренней стороне предплечья.

Посмотрев на длинную цепь имен, Бэт улыбнулась, представив, как Роф-младший вырастет в большого, высокого и сильного мужчину, как его отец.

— Мы это сделали, — заявила она, испытывая внезапный прилив оптимизма. — Мы это сделали!

Роф начал улыбаться, а потом поцеловал ее.

— Да. Ты это сделала.

— Участвовали двое. — Она погладила его лицо. — Ты и я. Вместе.

— Мне досталась самая веселая часть работы, — сказал он, ухмыляясь.

Несколько часов спустя, Бэт выбралась из кровати и умылась в туалете при помощи губки. Потом она накинула ночнушку и с помощью Рофа вышла из комнаты с Рофом-младшим на руках… навстречу бурным аплодисментам.

Она собиралась вернуться в особняк и найти всех, но друзья сами пришли к ней. Около пятидесяти, все, начиная с Братьев и заканчивая додженами, они заполнили до отказа бетонный коридор учебного центра, выстроившись до самого конца.

Сложно сдержать слезы.

Но, к черту. Они — ее семья.

— Да здравствует Король! — раздался речитатив.

Прижимая сына к груди и прикрывая его ушки, Бэт начала смеяться. И тогда она увидела своего брата. Он буквально сиял, широкая и гордая улыбка расплылась на его лице, и он сжал руки в замке перед собой, будто до смерти хотел подержать ребенка.

Прихрамывая, она подошла к нему без лишних слов. И просто передала Рофа-младшего.

Она не видела ничего прекрасней той радости, с которой Джон неловко взял красный сверток. Ну, не считая радости Рофа.

— Да здравствует Король… — начала напевать толпа на Древнем Языке.

— Ну, не совсем.

Сказав три слова, Роф словно отключил звук во всем мире.

Нахмурившись, она посмотрела через плечо, уставившись вместе с остальными на последнего чистокровного вампира на планете.

Роф прокашлялся и сдвинул очки, потирая переносицу.

— Прошлой ночью я упразднил монархию.

Был слышен лишь цокот сверчков.

— Что..? — выдохнула она.

— Ты сказала, что не хочешь, чтобы из-за тебя я отказался от трона.