Изменить размер шрифта - +
 — Ты убил моего швейцарца?

— Не велика беда! — дерзко ответил Мовпен. — Скоро у вас перебьют их много! Народ ведь строит баррикады!

На встревоженные расспросы короля Мовпен в нескольких словах пояснил, как было дело: Король, внимательно слушавший его, недовольно проворчал:

— Вот к чему приводит неповиновение! Крильон сам виноват, пусть теперь разделывается как знает!

— Но, государь, — с отчаянием воскликнул Мовпен, — если я не потороплюсь привести герцогу помощь, его убьют!

— Ну вот еще! Он такой знаменитый боец!

— Да ведь горожан не менее трехсот! Государь, государь, неужели вы дадите спокойно прирезать такого верного слугу, как герцог Крильон?

— Ну что же, — сказал Генрих, подумав, -поищи в Лувре гвардейцев, и, если найдешь их, возьми с собою.

— Да где мне их искать? Дайте мне швейцарцев, двор ведь переполнен ими!

— Да ты с ума сошел, милый мой! Чтобы я стал жертвовать своими лучшими солдатами? Чтобы я стал подставлять их под ножи дурацких горожан?

— Хорошо, государь, — крикнул ему Мовпен, — оставьте швейцарцев для себя, я же пойду умирать рядом с Крильоном! — и, растолкав часовых у входа, он снова бросился бежать туда, где Крильон выдерживал жаркий бой.

Из пятнадцати гвардейцев осталось только десять, но и эти десять стоили сотни, так как отчаянность положения удесятерила их мужество. Чтобы сходить в Лувр и вернуться обратно, Мовпену надо было по крайней мере три четверти часа. В течение этого времени Крильон и Генрих Наваррский творили чудеса, нагромождая горы трупов. Но численность горожан все же давила их, заставляя постепенно отступать. Однако, отступая, Крильон и Генрих Наваррский не, выпускали из рук герцогиню Монпансье. Генрих поручил ее гвардейцу, сказав ему:

— Если она сделает попытку к бегству, убей ее на месте! Мало-помалу волна взбешенных горожан вытеснила Крильона с товарищами из первого этажа, и им пришлось укрыться во втором. В этот момент появился Мовпен. Горожане приняли его за одного из своих и пропустили на лестницу, а там Мовпен уже сумел проложить себе дорогу шпагой.

— Король не дает швейцарцев, ему жаль их! — сказал он Крильону.

— Ну что же, надо умереть или победить! — спокойно произнес Генрих Наваррский.

— Нет, государь, — возразил Крильон, — мы должны спасти вас, иначе трон окончательно станет вакантным! Я знаю, как нам спастись! — и он повел Генриха и Мовпена в угол, где находилась под охраной гвардейца герцогиня Монпансье. — Вот! — сказал он. — Панцирь, который может предохранить от стали и свинца!

Генрих понял его мысль и схватил герцогиню на руки. Анна вскрикнула, и горожане смущенно прекратили огонь, опасаясь попасть в пленницу!

В тот же момент началось героическое отступление, которое можно уподобить только классическим примерам из древней истории. Генрих Наваррский нес герцогиню на руках, Крильон шел рядом, держа шпагу в левой руке, Мовпен же держал кинжал у горла герцогини и время от времени приговаривал:

— Если вы не пропустите нас, я убью ее!

Горожане растерянно расступались, пропуская этих троих и вместе с ними нескольких гвардейцев, единственно уцелевших из всего отряда. Народ рычал, бесновался, неистовствовал, но все опасались за свое божество, за свой идол, и наши герои хотя и медленно, но неуклонно подвигались все вперед к Лувру.

На выход с улицы Львы… им понадобился целый час. На улице Святого Антония в них выстрелили из аркебуза, и пуля положила на месте гвардейца. Тогда Крильон быстрым движением поднес шпагу к груди герцогини, и толпа испуганно закричала:

— Не стреляйте, не стреляйте!

До берега Сены они добрались довольно благополучно, но тут на них опять было совершено нападение.

Быстрый переход