Нервы Али напряглись до чрезвычайности. Она почувствовала близкое присутствие Киприота. Именно Киприот доставил Али на Архипелаг, хотя не он был причиной того, что она там осталась. Триста лет назад его брат, бог Митрос, и сестра, Великая Богиня-Мать, богиня луны и плодородия, отдали Архипелаг луаринам и изгнали Киприота с трона. Теперь бог-шутник надеялся получить его обратно.

– Здравствуй, Шутник, – бодро приветствовала его Али. – Не хочешь попросить воронов вести себя поприличней?

– Если захочу заняться бесполезным делом, то попрошу. – Черные глаза бога насмешливо блеснули. – Знаешь, не все твои союзники под контролем, моя милая.

Бог был тощий и мускулистый. Он держался прямо, совсем как балерина, и носил бородку и короткие волосы. Как-то он сознался Али, что такой стиль придавал ему вид важного государственного деятеля. Сегодня он был одет в разноцветную рубашку и черно-белый саронг. На ногах – кожаные сандалии, украшенные медью. Бог был с головы до ног обвешан драгоценностями. На этот раз медной серьги в ухе не было. Али повернулась к нему.

– Где ты был всю зиму? Я так тосковала без тебя, а ты не прислал мне ничего, даже голубя-посыльного, – поддразнивала она бога, стараясь говорить как можно тише. Матросы были слишком заняты, чтобы заметить что-то необычное, да и вряд ли они были способны видеть бога, но Али любила во всем осторожность.

Киприот засиял ярче.

– Я был в другом месте, там теплее, чем в горах Ломбина, – ответил он. – Не жалуйся. Ты забавлялась как могла, агентов обучала. А мне оставалось только ждать. Вот я и ждал там, где заодно мог развлечься. – Бог начал с волнением рассматривать город. – Я так долго ждал, когда смогу прибыть сюда, – признался он.

Али не двигалась, хотя больше всего ей хотелось убежать. Странно было видеть в боге столь сильные чувства.

– Ну что же, если я тебе больше не нужна, – неловко пошутила она, – то я отправлюсь на следующем судне домой в Корус. Как раз поспею на день рождения мамы.

Киприот обернулся.

– Какая ты язвительная, – сказал он. Из его большого пальца вырвалось сияние, сильно ударившее Али в лоб. В мозгу как будто вспыхнул пожар. Сознание помутилось.

Али прислонилась к перилам и попыталась прийти в себя. Достав из кармана саронга осколок зеркала, она посмотрела на свое отражение. На лбу не заметно никакой отметины, лицо было прежним – чуть бледным. Али состроила гримасу и подумала о том, что следует позаимствовать у Сарэй ее крем для лица. Затем она спрятала осколок обратно.

– Что это было? – спросила она бога. – Я-то думала, что ты оставишь мне какую-нибудь красивую отметку.

– Не бойся, твою красоту я не задел, – сказал бог с улыбкой. – Мне просто надо знать, что ты скорее совершишь самоубийство, чем расскажешь правду. А теперь никто не сможет вырвать у тебя никаких сведений.

Али приподняла бровь.

– Прекрасно! То есть теперь меня можно мучить, и я ни за что не смогу сказать правду? Отличные перспективы, господин мой!

Улыбка Киприота стала шире.

– Как мне нравится, когда ты называешь меня господином. Я начинаю чувствовать себя… – он поискал нужное слово, – богоподобным. Да, выдать то, что знаешь, ты теперь не можешь.

– Это только у меня такие привилегии? – спросила Али с любопытством. – Не хотелось бы, чтобы другие завидовали.

Киприот прислонился к перилам.

– Никто не представляет себе более полной картины восстания, чем ты, поскольку собирала информацию по крупинкам в течение долгой зимы. Ты разнюхала очень много. Улазим знает сотню имен. Окобу знает имена магов Цепи и главных заговорщиков среди прислуги Балитангов.