Говоря это, он знал, что научит ее порыву и страсти любви, а она введет его в мир своей одухотворенной любви, которая, как до сих пор казалось ему, существует только в воображении тех, кто воспевает ее.

Пифия чуть ближе подвинулась к нему.

- Научи меня… о, пожалуйста… научи меня… Вдруг у меня ничего не получится.

- Тебе нужно лишь помнить, что ты любишь меня, - откликнулся король.

И он снова стал целовать ее, требовательно и настойчиво.

Он прикасался к ее губам, глазам, к жилке, пульсирующей у нее на шее, к ее нежной груди.

Ее тело трепетало, и дыхание судорожно рвалось с ее губ.

- Я люблю… тебя… Я люблю… тебя.

Пифия уже не сознавала, где она находится, ей казалось, что они вознеслись в небеса.

Звезды сияли не только над ее головой, но в ее сердце.

Король сделал ее своей, и свет Аполлона залил их, и они соединились с богами.

Прошло довольно много времени… Пифия подняла голову и посмотрела на мужа.

- Ты проснулась, моя драгоценная?

- Я слишком счастлива… чтобы заснуть, - сказала Пифия. - Любовь оказалась гораздо удивительнее, чем я думала.

- Я не напугал тебя?

- Нет, мы словно плыли над «сияющими скалами»… и Аполлон благословлял нас.

- Так и было, - заявил король, - и я никогда - это правда, моя дорогая - не был так счастлив и так влюблен, как сейчас!

- Ты - будешь любить меня? - спросила Пифия. - И ты… я не наскучу тебе… я же так мало знаю о любви, которой ты меня научил?

Король громко рассмеялся:

- Это только начало, и учить тебя, моя чудесная жена, будет самым увлекательным делом в моей жизни. Ты же не только научила меня любви, но и тому, как много я должен сделать для моей страны и ее народа. Ты нужна мне, так нужна, чтобы вдохновлять и направлять меня!

Пифия что-то счастливо прошептала.

- Аполлон потому так много значит для тебя, что ты наполовину гречанка, но когда ты стала моей, и я заметил этот свет.

К его удивлению, Пифия вдруг сжалась, и в воцарившейся тишине она испуганно и почти неслышно произнесла:

- Я… я должна что-то тебе рассказать.

Король недоуменно взглянул на нее. В свете луны он хорошо увидел ее лицо. Глаза Пифии казались просто огромными, и в них застыл ужас.

- Тебя что-то расстроило? - спросил он.

- Я люблю тебя, - сказала она тихо, - и не могу больше лгать… я должна… сказать тебе правду.

- Правду? - спросил король. - В чем ты лгала мне?

Пифия молчала.

- Ты не можешь сказать, что не любишь меня! Я знаю, что в твоей жизни прежде не было мужчины…

- Нет, нет… ничего подобного, - быстро возразила Пифия. - Но, может быть, ты рассердишься на меня… и больше не будешь любить.

При этих словах она всхлипнула. Король улыбнулся и сильнее прижал ее.

- Никто и никогда не заставит меня тебя разлюбить. Это невозможно!

- Тогда… я скажу тебе, что произошло, - решилась Пифия. - Но, прошу тебя… сначала поцелуй меня еще раз… вдруг тебе больше не захочется.

Король не стал говорить, что этого не может быть. Он просто нашел губами ее губы.

Теперь он целовал ее требовательно и жадно, как будто хотел убедиться, что она принадлежит ему.

Он почувствовал, как кровь его побежала быстрее, и снова ее тело трепетало, прижимаясь к нему.

Он откинулся на подушки.

- Доверься мне и ничего не бойся.

- Когда королева Виктория… - тихо, колеблющимся голосом начала Пифия, - послала за принцессой Эйлин, чтобы сказать ей, что ее дочь, принцесса Эрина, должна… выйти замуж за короля Валтарнии, Эрина отказалась это сделать.