Зато она позаботилась о том, чтобы Доротея увидела свою внучку. Сюрреаль даже почувствовала, как эта сука пытается ментальным импульсом проверить, действительно ли она сломлена и беременна. Очевидно, иллюзии выдержали испытание, поскольку Доротея ласково предложила ей прилечь и отдохнуть. Эта тварь едва слюнями не истекала при мысли о том, что ей доведется заполучить любого ребенка, отцом которого был Сади.

Что ж, она вернется, спрячется ненадолго, подождет до заката, а потом разыграет еще один акт, чтобы Геката тоже могла все разнюхать и убедиться в серьезности намерений Садиста. Затем останется лишь скользнуть мимо стражей, избегая постов и сигнальных столбов, прихватить с собой Мэриан и Деймонара и отправиться домой. Вот и все… Дерьмо.

Она не смотрела себе под ноги и обнаружила теперь, что глядит прямо в глаза Люцивару.

Он все утро наблюдал за ней, когда бы Сюрреаль ни появлялась в пределах видимости. Представление было хорошим и довольно убедительным, но кое-каких деталей все равно не хватало. Правда, вряд ли это заметит кто-то еще. О, Люцивар был уверен, что Доротея и Геката, как и большинство стражников, повидали очень много сломленных ведьм, однако он сильно сомневался, что хоть кто-то из них обращал внимание на этих женщин непосредственно после насилия. Эйрианец же неоднократно заботился о них. Он не мог предотвратить ломки, однако был способен оказать им возможную помощь. И у всех них была одна и та же общая черта: в первый день или два они мерзли. Кутались в шали, одеяла, держась как можно ближе к любому доступному источнику тепла.

Однако Сюрреаль бесцельно блуждала по лагерю, одетая только в рубашку, живописно разорванную так, чтобы открывать весьма впечатляющие отметины. И это заставило эйрианца задуматься об очень многом.

— Тебе следует надеть куртку, милая, — мягко произнес он.

— Куртку? — слабо переспросила та, пытаясь руками прикрыть дыры в одежде.

— Куртку. Тебе холодно.

— О нет, мне не…

— Холодно .

Она вздрогнула, но не от холода, а от страха.

— Ты не обязана вынашивать ребенка этого ублюдка, — тихо произнес Люцивар. — Можешь прервать беременность. У сломленной ведьмы еще хватит на это сил. А как только ты окажешься неспособной к деторождению, ни у кого здесь не будет причин беспокоиться о том, где ты и что делаешь.

— Не могу, — перепугано прошептала Сюрреаль. — Не могу. Он будет страшно злиться на меня и… — Она покосилась на место, где умерли Мэриан и Деймонар.

Люцивар начал бояться, не ошибся ли он. Возможно, ее разум раздроблен настолько, что девушка попросту не замечает холода. Если это правда, тогда страх вполне ясен. Она боялась, что Садист сделает с ней то же самое, что он сотворил с Мэриан и Деймонаром.

Однако в глазах Сюрреаль, в первый миг уставившихся на него, он прочел не страх, а жаркое раздражение.

Кровь в его венах, превратившаяся в холодную слизь две ночи назад, когда он по доброй воле подполз к столбу, вновь согрела его пламенем.

— Сюрреаль…

Он увидел Деймона, появившегося на противоположной стороне очищенного пятачка голой земли, на мгновение раньше, чем Сюрреаль.

С довольно убедительным воплем девушка бросилась прочь.

Люцивар уставился на Деймона. Не подходя ближе, Садист тоже не сводил с него взгляда.

— Ты — ублюдок, — прошептал Люцивар.

Разумеется, Деймон не мог расслышать слов, но это не имело значения. Сади поймет, что было сказано.