Деймон отвернулся и направился прочь.

Люцивар откинулся на столб и закрыл глаза.

Если Сюрреаль не сломлена, если это всего лишь игра, значит, Мэриан и Деймонар…

Нужно было вспомнить сразу об этой отличительной черте Садиста. Люцивар лучше, чем кто бы то ни было, знал, каким мстительным и жестоким мог быть Деймон, — но Садист никогда  не причинял вреда невинному, никогда не трогал детей.

Он напрасно ждал сигнала, определяющего начало игры, — она началась до того, как Деймон вошел в лагерь. Однако Люцивар знал, что хорошо исполнил свою роль — и продолжит это делать.

Потому что понимание и прощение — две очень разные вещи.

6. Террилль

Погруженный в полусон, навеянный болью, Сэйтан почувствовал, как его губ коснулся край чашки. Первый глоток он сделал рефлекторно, второй — из жадности. По мере того как вкус крови пробуждал к жизни, Черная сила, заключенная в ней, волной омыла тело, щедро делясь энергией.

«Держись, — прошептал низкий голос в его сознании. — Ты должен держаться. Пожалуйста».

Он услышал печаль и усталость в этом голосе. Он услышал мольбу сына, обращенную к отцу, и ответил на призыв. Будучи тем, кем он был, Сэйтан не мог поступить иначе. Поэтому он с трудом нашел путь из марева боли.

Открыв глаза, Повелитель увидел только угасающий день и невольно задумался, не приснилась ли ему мольба в голосе Деймона.

Однако вкус темной, богатой, свежей крови по-прежнему был силен.

Снова закрыв глаза, Сэйтан позволил своему сознанию продолжить блуждать.

Он стоял в огромной пещере где-то в недрах Эбенового Аскави. На полу была вырезана огромная паутина, все нити покрыты серебром. В центре, где встречались пределы, сиял многоцветный Камень размером с кулак, Камень, переливающийся великолепием и красками всех остальных. В конце каждой предельной линии находился такой же многоликий осколок размером с ноготь.

Он был в этом месте однажды, в ту ночь, когда пришлось связаться с Деймоном, чтобы заставить Джанелль вернуться в ее тело и исцелить его.

Но теперь в пещере было что-то еще.

Эта огромная серебряная сеть была связана с тремя массивными, соединенными друг с другом спутанными паутинами, которые поднимались приблизительно в футе от пола и были в два раза выше его самого. В центре каждой находился Эбеновый Камень.

Перед паутинами стояла Ведьма в платье из черного паучьего шелка со скипетром в руках, в который были заключены два Эбеновых Камня и витой рог, последний дар Кэтиена, убитого пять лет назад.

Позади паутин — дюжины мертвых демонов. Один из них приблизился к сетям, улыбнулся и исчез. В тот миг, как поблек образ человека, в центральной паутине зажглась яркая звездочка цвета Камня, который он носил.

Озадаченный, Сэйтан подошел ближе, чтобы получше изучить спутанные сети.

Первая вызвала глубокое отвращение. Нити казались распухшими, плесневыми — отмеченными порчей. В конце каждого предела этой сети мерцал осколок Эбенового Камня.

Средняя была прекрасна — заполненная тысячами ярких маленьких разноцветных звезд и сияющими Черными и Эбеновыми камешками.

Последняя — совсем несложной, совершенной в своей неповторимой симметрии, сплетенная из Серых, Эбеново-серых и Черных нитей. На ней тоже брызгами горели небольшие Черные и Эбеновые Камни, бережно поставленные так, чтобы образовать спираль.

Повелитель взглянул на Ведьму, однако та была полностью погружена в свое занятие, поэтому он встал так, чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим.

Он увидел Чара, лидера килдру дьятэ. Мальчик подошел к паутинам, ухмыльнулся Повелителю, помахал на прощание и исчез, чтобы стать новой яркой звездой.