— А если даже и так, — сказала она, — что тогда? Перестанешь подчиняться приказам?

Он медленно опустил руки.

— Нет, госпожа, — помолчав, с усилием проговорил он, все еще с красным лицом. — Не перестану.

Она внимательно разглядывала его, наконец слегка наклонила голову.

— Все дни и все ночи я одна, — сказала она немного проказливо и вызывающе, но вместе с тем как будто с грустью. — Приходи ко мне вечером, Йокес. Не называй меня «ваше высочество», поговори со мной как… с женщиной.

— Что это должно означать, ваше высочество? — сухо спросил он; румянец на его щеках уже исчез.

— А что это может означать?

— Не знаю и, наверное, не хочу знать.

Кисло усмехнувшись, она отодвинулась от него.

— Что ж, раз так…

Она снова выглянула в окно.

— Я отомщу, — спокойно и совершенно серьезно сказала она. — Ты еще пожалеешь.

После чего неожиданно сменила тему, показав пальцем на двор.

— Он уехал. Ты поедешь следом за ним и выяснишь все, что требуется.

2

Его благородие Денетт возвращался назад той же дорогой, опершись на луку седла Поводья свободно свисали с лошадиной шеи, голова коня мерно покачивалась в ритме ленивого шага. Всадник, даже сам того не зная, делал все, чтобы оттянуть неприятный момент, когда он окажется среди своих и будет вынужден рассказать о сокрушительном поражении, пусть даже в том и не было его вины.

Но кто мог предполагать?..

Его высочество К. Б. И. Левин, старый господин Сей Айе, пользовался репутацией отшельника и чудака. Все так считали, но никто об этом не говорил. Род К. Б. И. в течение веков занимал причитающееся ему место в Роллайне, владения же его были разбросаны по всему краю. Состояли они, правда, из отдельных деревень, почти не приносивших дохода; своим исключительным положением семейство К. Б. И. было обязано лишь Буковой пуще, откуда поступала немалая рента, причитавшаяся побочным линиям рода. Несмотря на это (а может быть, именно поэтому?), о Буковой пуще старались не упоминать. Его высочество Левин жил там уже много лет, в Роллайне не бывал, гостей не принимал и даже попросту прогонял. Так что его владения обходили стороной — как члены семьи, так и представители всех прочих магнатских и рыцарских Домов. Впрочем, это было не так уж и сложно, поскольку ни у кого во всем Шерере не имелось ни малейших причин для путешествий по самым диким чащобам, к тому же чужим. Из их глубин поступали редкие сорта дерева, большое количество дичи и мехов, а также готовые изделия из кости, рога и шкур. Пуща поставляла также мед и лесные плоды, разнообразные птичьи перья, травы, древесный уголь, смолу и деготь. Ни у кого никогда не возникало проблем с покупкой разрешения на охоту по окраинам пущи, продавались разрешения и на вырубку — все эти вопросы решались практически на месте сидевшим в Роллайне представителем князя Левина, без особых хлопот. Уже хотя бы потому, что Буковая пуща жила своей собственной жизнью, поставляя все необходимое и никому ни в чем не мешая, она редко становилась темой для разговоров. О хозяевах же ее с легкостью можно было забыть, что и произошло, — правда, лишь до того дня, когда умер старый князь, оставив пущу, словно брошенный на дороге мешок с золотом, к которому сразу же потянулись многочисленные руки. Следовало забрать его у того, кто схватил его первым, и передать тем, кому он принадлежал по праву.

Хотя случившееся и вызвало немалый шум, сперва оно вовсе не выглядело скандалом. Бурная история Дартана знала много случаев, когда опеку над имуществом после смерти владельца принимали на себя невольники; в конечном счете их предназначение состояло в том, чтобы служить своему господину, пусть даже и после смерти.