В горючей радости ночей

         Ключи ее упорней бьются:

         В кипучей сладости очей

         Мерцаньем маревым мятутся.

         Благословенны: – жизни ток,

         И стылость смерти непреложной,

         И – зеленеющий листок,

         И – ветхий корень придорожный.

    Июнь 1916

    Дорнах

Развалы

         Есть в лете что-то роковое, злое…

         И – в вое злой зимы…

         Волнение, кипение мирское!

         Плененные умы!

         Все грани чувств, все грани правды стерты;

         В мирах, в годах, в часах

         Одни тела, тела, тела простерты,

         И – праздный прах.

         В грядущее проходим – строй за строем —

         Рабы: без чувств, без душ…

         Грядущее, как прошлое, покроем

         Лишь грудой туш.

         В мятеж миров, – в немаревные муки,

         Когда-то спасший нас, —

         Простри ж и Ты измученные руки, —

         В который раз.

         Октябрь 1916

         Москва

Вячеславу Иванову

         Случится то, чего не чаешь…

         Ты предо мною вырастаешь —

         В старинном, черном сюртуке,

         Средь старых кресел и диванов,

         С тисненым томиком в руке:

         «Прозрачность. Вячеслав Иванов».

         Моргает мне зеленый глаз, —

         Летают фейерверки фраз

         Гортанной, плачущею гаммой:

         Клонясь рассеянным лицом,

         Играешь матовым кольцом

         С огромной, ясной пентаграммой.

         Нам подают китайский чай,

         Мы оба кушаем печенье;

         И – вспоминаем невзначай

         Людей великих изреченья;

         Летают звуки звонких слов,

         Во мне рождая умиленье,

         Как зов назойливых рогов,

         Как тонкое, петушье пенье.