– Старый сторож работал в нашем доме много лет. Он и приносит мне то, что ему удается раздобыть в коттеджах на берегу, но сейчас, когда в доме работают, он боится выдать мое убежище, – сказал он.

Когда я вынимал из сумки хлеб и мясо, он увидел мои инструменты.

– Значит, вы один из тех, кто работает тут? Я никак не мог понять, кто это интересуется моими книгами.

Да, это я. Я – строитель и каменотес.

– Благодарю Бога за это! – сказал он и с жадностью съел все, до последней крошки.

А я все никак не мог понять, почему он благодарит Бога за мое появление.

– Сожалею, сэр, что у меня ничего больше нет, – сказал я, понимая, что его благодарность чрезмерна.

Он откинулся в своем кресле и попросил меня сесть напротив него.

– Теперь, когда ушли ваши шумные приятели, старина Джек принесет мне что-нибудь утром, – сказал он.

В течение всех двух недель, которые я провел в его доме, он относился ко мне, как к равному. Как к сыну своего друга Ричарда. Ему было известно, что его дом отдан матери Тюдора и что после ремонта в нем появятся жильцы.

– Мне уже не будет так спокойно, – сказал он.

– Все уверены, что вы погибли во время сражения, – сказал я ему.

– Мне это известно, – ответил он. – Наверное, именно поэтому я и смог вернуться сюда. Я переплыл реку на лошади.

– Вы хотите сказать, что вернулись специально, чтобы спрятаться здесь? Это была прекрасная мысль!

– Конечно. Кому из этих наглых Ланкастеров могло бы прийти в голову искать меня в моем собственном доме?

– Разумеется, вы правы, – вынужден был согласиться я.

И тут я заметил в его голубых глазах откровенную насмешку и подумал, что он, наверное, был прекрасным другом.

– Однако, милорд, как же вы собираетесь оставаться здесь теперь, когда в доме будут жить люди? – спросил я.

– И все же это самое надежное укрытие от шпионов Генриха. Кроме того, я разработал план: мне нужно наглухо закрыть ту дверь, замуровать ее. Все последние дни я думал о том, как мне, спрятавшемуся здесь, найти человека, которому я смог бы довериться и попросить его сделать это. Довериться полностью. Речь идет не только о моей собственной жизни, которая ничего не стоит. Речь идет о документах и записках, – он кивнул в сторону маленькой комнаты, где стоял стол, заваленный бумагами, – которые могут причинить вред многим сторонникам Йоркской династии, имена которых удивили бы вас.

– Вы можете не сомневаться в том, что я сделаю это, – ответил я. – Но как же вы будете входить и выходить из нее? Вы сами окажетесь замурованным.

– Вы должны оставить мне небольшой выход в этот дворик. Он окружен большими деревьями, и из него можно попасть на дорогу, которая ведет в Оксфорд. Но я не знаю, как можно в каменной стене сделать выход незаметным. Надо быть очень опытным мастером, чтобы это сделать, Дикон, и замаскировать его.

– Оставьте это мне, сэр, – сказал я.

– Мне кажется, на вас можно положиться. Потом я рассказал ему про свой экзамен и про то предложение, которое мне сделали братья Вертье. И о том, что я отказался. Этот рассказ очень сблизил нас.

– Мы должны начать работать немедленно и работать всю ночь.

– Сегодня же ночью, – ответил я, мысленно прощаясь со всеми своими оксфордскими планами.

Но я был вознагражден, когда он мне сказал:

– Вы говорите, совсем как ваш отец!

– Поверь мне, Танзи, когда он сказал «мы» – это не было просто вежливостью.