— Я хочу, чтобы ты съездила к Елизавете, — сказала мне королева. — Скажешь, что недавно вернулась из Кале и решила ее навестить. Сделаешь это для меня?

— Тогда мне придется ехать туда вместе с сыном, — сказала я, поскольку не хотела оставлять Дэнни никому.

— Возьми и его, — согласилась королева. — Постарайся разузнать у Елизаветы или у ее фрейлин, зачем к ней приезжал граф Фериа.

— Вряд ли они мне скажут. Они же знают, что я служу вам.

— Не опережай события. Спросить тебе никто не запрещает. Ты — единственная, кому я доверяю. И ты вхожа к Елизавете. Ты всегда… курсировала между нами. Ты ей нравишься. Глядишь, она разоткровенничается с тобой.

— Возможно, посол просто нанес принцессе визит вежливости.

— Возможно, — согласилась королева. — Но может оказаться, что король подталкивает Елизавету к браку с принцем Савойским. Она клялась мне, что ни в коем случае не выйдет за родственника. Но я не верю ее клятвам. Она даст любые клятвы, а сделает так, как выгодно ей. Если король пообещал поддержать ее притязания на трон, Елизавета и за родственника выйдет… Я должна знать.

— И когда мне ехать? — спросила я, отнюдь не горя желанием отправляться в Хатфилд.

— Завтра, рано утром. Писать мне не надо. Вокруг меня полно шпионов. Твое письмо перехватят. Я дождусь, когда ты вернешься и сама расскажешь.

Королева отпустила мою руку и направилась на обед. Я побрела следом. При ее появлении все встали со своих мест. В большом зале Мария показалась мне совсем миниатюрной. Маленькая женщина во враждебном мире, вынужденная нести непосильный груз забот. Она поднялась к трону, села, оглядела свой заметно поредевший двор и слегка улыбнулась. Мне уже в который раз подумалось: Мария — самая храбрая женщина из всех, кого я знала. И самая несчастная.

Покинув Лондон, я вскоре обрадовалась нашей поездке. Мне надо было вырваться из унылой обстановки Ричмонда. Поначалу Дэнни посадили на отдельную лошадь и крепко привязали к седлу. Малышу это очень нравилось, пока он не устал. Тогда я пересадила его к себе за спину, и там он заснул, укачиваемый неспешным ходом лошади. Мне дали двух вооруженных сопровождающих, что было очень кстати. Жизнь в Англии была очень далека от благоденствия, о котором так мечтала королева Мария. Причин для недовольства хватало: начиная от голода и болезней до сожжения еретиков. Отчаявшиеся, озлобленные люди сбивались в разбойничьи шайки и промышляли на дорогах. Было полно бродяг и нищих, от одного вида которых пробирала дрожь. Они требовали еды и денег, а на всякий отказ отвечали угрозами и проклятиями. Но рядом с двумя вооруженными всадниками я могла не опасаться ни за себя, ни за Дэнни.

Утро выдалось солнечное. К полудню стало настолько жарко, что я попросила сопровождающих устроить привал на берегу речки. Речка обмелела, поэтому я раздела Дэнни и усадила прямо в теплую воду, дав ему вдоволь наиграться с нею. Он весело бил ручонками, поднимая фонтаны брызг. Единственное, чего не хватало, — это такого же веселого визга, который затевают дети его возраста. Дэнни все делал молча. Потом я села в тени дерева, позволив малышу бегать в траве. За эти месяцы он заметно подрос и научился крепко стоять на ногах. Естественно, его занимало все: кусты, деревья. Он постоянно просил, чтобы я подняла его повыше. Если бы он мог говорить, то наверняка замучил бы меня вопросами. А так он только нежно касался моей щеки и показывал пальчиком то в одну, то в другую сторону.

Пока мы ехали, я пела Дэнни испанские песни своего детства и чувствовала, что он слышит мелодию. Он даже качал ручонкой в такт моему пению. Чувствовалось, ему это очень нравится. Я ждала, что он начнет мне подпевать, но увы. Он молчал, словно притаившийся зайчонок или птенец.