Валери отвернулась, чтобы Кер не мог видеть ее лицо. Она смотрела на ближайшее окно, откуда струились лучи щедрого солнца.

— Господин Кер, вам не кажется странным, что я напоминаю леди Агнес?

— Нам придется начать расследование, и тогда, может, мы найдем этому объяснение.

Девушка не поднимала головы, как бы не желая смотреть ему в глаза.

— Что мне придется делать, чтобы подготовиться к жизни при дворе? — спросила она.

— Вам следует получить образование, чтобы уметь писать и читать, складывать и вычитать цифры. К счастью, вам необходимо начальное обучение. Никто не надеется, что дама будет писать как клерк или читать, как это делает ученый человек. Если она будет обладать излишними знаниями, все станут сомневаться в том, что она благородного происхождения. Я уверен, дитя мое, что вы легко со всем справитесь. Вы настолько похожи на настоящую благородную девушку, что вполне выдержали бы любое состязание с теми, у кого в крови многие поколения течет благородная кровь.

— Сколько времени может занять подготовка?

— Не менее шести месяцев.

— А после этого? Я хочу спросить, если наш план удастся, что дальше?

Кер прищурился.

— Война закончится не ранее чем через год. Могу поспорить, что она будет решительной и короткой. Мы очистим Францию от врага до следующей зимы… У кормила должен стоять сильный человек в течение пяти лет после заключения мира… Тебе сейчас, наверное, лет шестнадцать. Ты отдашь нам шесть лет — и впереди у тебя останется вся жизнь.

Валери тихо промолвила:

— Останется ли у меня время, чтобы отмолить грехи? Жак Кер сразу пришел в себя и протянул к ней руки:

— Ты считаешь, что в глазах Бога моя просьба является греховной? Я никогда не представлял себе Бога таким, как о Нем рассказывается в книгах или как о Нем говорят священники. Бог — строг, но справедлив. Ему известно, что Франции требуется мир и честный правитель. Ему известно, как страшно страдают ее люди и будут страдать еще сильнее, если у них не появится никакой возможности получить требуемое. Неужели это будет грех, если мы попытаемся помочь Франции и ее народу? — Он крепко пожал руки девушки. — Я знаю мудрого Бога, понимающего и человечного. Он не станет принимать во внимание небольшие прегрешения во имя великой цели.

Они некоторое время сидели молча. Девушка обдумывала слова королевского казначея. Она выпрямилась в кресле, крепко сжала руки и смотрела вниз.

Кер был поражен, увидев, что она как-то неуловимо изменилась. Щеки побледнели, а под глазами выступили тени. Она стала еще сильнее напоминать Агнес Сорель.

Наконец девушка заговорила:

— Господин Кер, мне нужно время. Я понимаю, что вы мне сказали правду, но тем не менее… мне трудно с этим смириться.

— Ты можешь думать столько, сколько тебе понадобится.

— Вам обязательно знать мой ответ сегодня?

— Нет, дитя мое. Ни сегодня, ни завтра, ни… послезавтра. Девушка глубоко вздохнула.

— Я стану об этом думать и постараюсь бороться с собственными чувствами. Но должна вас предупредить, что, возможно, мне не удастся это сделать.

Кер протянул руку и поднял лицо девушки, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ты можешь думать об этом много времени, — медленно повторил он. — Ты должна прийти к решению только после того, как все серьезно обдумаешь. В этом процессе должны принимать участие твое сердце и твой разум. Я хочу, чтобы ты знала: если твой ответ будет «да», он должен быть добровольным.