Перевод накоплений в банк Боулби означал бы, что этот человек будет полностью осведомлен о размерах состояния Джесса, а этого он не хотел. Его доверие надо заслужить, потому что в мире бизнеса и финансов ничто не дается даром. Время покажет, в какой мере он может доверять мистеру Боулби.

– Конечно, конечно, сэр. Я только хотел помочь вам. Финансы – сложная материя, джентльмены частенько попадают впросак. Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

– Да, – Джесс ласково смотрел на мистера Боулби. – Можете указать мне дорогу в контору мистера Крейна, где у меня тоже есть дела.

– С удовольствием, сэр. – Банкир подвел Джесса к парадному выходу и показал рукой на дверь конторы, причем сделал это с неменьшей резвостью, чем конюх на постоялом дворе.

Чаевых, однако, Джесс ему не дал, с поклоном поблагодарил и прошел пешком несколько метров до конторы мистера Крейна.

Мистер Крейн оказался пожилым джентльменом с приятными манерами. В конторе его царил покой, не было никаких портретов, лишь небольшая акварель – пейзаж с овцами на фоне реки.

Сообщение мистера Крейна о размерах наследства было неожиданным.

– Боюсь, я ввел вас в заблуждение, сэр.

Подвергнув финансовое положение мисс Джесмонд более тщательному анализу, я обнаружил, что состояние вполовину меньше того, что я указывал в письмах. Судя по всему, она делала непродуманные вложения, продала надежные акции и купила ничего не стоящие. Я разговаривал с мистером Боулби, и он сказал, что она не захотела слушать его советы, целиком полагаясь на какого-то своего друга, якобы работавшего когда-то экспертом в Сити. В результате положение настолько ухудшилось, что она вынуждена была взять ссуду в банке, заложив свой дом. Позднее, насколько я знаю, она ссуду выплатила. Но ей пришлось продать банку значительную часть земель, издавна принадлежавших Джесмондам.

– И все документы на дом остались у мистера Боулби, – медленно произнес Джесс, – даже после выплаты займа.

– О, вы должны понять – она доверяла мистеру Боулби и сама оставила их у него. Я не счел себя вправе требовать документы обратно, поскольку они в полной сохранности.

– Что ж, это все объясняет, – сказал Джесс, хотя на самом деле так не думал.

– Поверьте, мне жаль, что ввел вас в заблуждение относительно наследства. Надеюсь, вы не приняли каких-либо окончательных решений, опираясь на прежние данные.

– Нет. – Джесса больше интересовал сам дом, а не деньги. Интересно, почему мистер Боулби ничего не рассказал, когда речь шла о документах.

– Вы должны подписать несколько документов, мистер Фицрой, чтобы полностью вступить в права наследования. Затем вы решите, буду ли я вести ваши дела, как это было с вашей теткой.

– Вы можете остаться и моим поверенным, но только касаемо Нетертона. В Лондоне у меня есть поверенный, который будет продолжать вести мои дела там. Ваши интересы от этого не пострадают.

Мистер Крейн кивнул.

– Понимаю.

Джесс встал, коротко поклонился и сел снова.

– А сейчас будьте любезны рассказать мне подробнейшим образом о моей части поместья мисс Джесмонд.

У мистера Крейна зародилось сомнение в том, что Джесс Фицрой, который в продолжение всего разговора держался со светской развязностью, действительно легкомысленный молодой человек, каким он показался ему вначале.

А Джесс с невозмутимым видом выслушал рассказ старого поверенного о запутанных делах мисс Джесмонд, не сделав ни одного замечания, затем раскланялся и вышел.

Из конторы он отправился на постоялый двор «Белый лев», где оставил коляску. По дороге домой ему пришлось тащиться за каретой, которая, в конце концов, свернула на аллею, ведущую к Памфрет-холлу, примерно за полмили до Джесмонд-хауза.