“Подчиняйтесь мне!” вновь прокатился по морю магический голос.

Возвращайся ко мне… за наградой…

Картины богатства, власти и добычи танцевали среди разношёрстного сонма существ, лаская их распалённые мысли. Море потрескивало собственными молниями, пока жадность сражалась с подчинением. Ещё миг,  и всё поглотило бы безумие, но течение сменилось, и, с юго западным ветром, подталкивающим его, покатилось к Уотердипу единой, стеноподобной волной.

Не требовалось уже ничего выбирать. Адские твари и их жалкий эскорт сахуагинов оседлали приливную волну, а Шемсен выкладывался в раковину Амберли. Быстрее, чем могла бы плыть любая рыба, они вкатились в канал, прихватив последние из входивших в гавань сахуагинских плотов. Волна поднялась выше – слишком высоко – и изогнулась.

“Уничтожайте врагов!” билась в ней команда мага.

Возвращайся ко мне… за наградой…

Работа Шемсена ещё не была исполнена. Когда волна поравнялась с Глубоководным островом, он дул, пока не отхаркался кровью. С последними силами Шемсен ушёл в глубину, сквозь волну, воздух и воду гавани, прямиком в Сокровищницу Амберли.

Шок от холода вырвал раковину из рук маленти. От онемевших ладоней отхлынула кровь. Монстры – не все, и лишь немногие из сахуагинов – последовали за ним. Достаточно, успел подумать он, чтобы обеспечить не слишком разрушительную для Уотердипа победу.

Возвращайся ко мне…

Амберли приветствовала Шемсена картинами невероятного богатства и Её слуг, тянущихся к глубоководным тварям и разрывающим их на куски. Он ушёл в сторону от бойни. К нему плыла женщина. Хотя зрение его угасало, Шемсен узнал её моментально.

Возвращайся за своей наградой…

Она мягко взяла на руки слабеющее тело Шемсена. Сердце его остановилось. Осталась только темнота, и в конце всего, мир для одинокого маленти.

ПЛАМЯ ЕСТЬ ПЛАМЯ

Элейн Каннингем

30 Чеса, Год Перчатки

Что ты делал, когда напали морские дьяволы, дедушка?

О, как я предвкушал этот вопрос! Я слышал его, торопясь навстречу битве. Слова для меня были столь же реальны, как и вонь дыма, клубившегося над Западными Воротами, они звенели в моих мыслях, словно грохот деревянных перекладин, подающих под магическим огнём. И неважно, что этот вопрос прозвучит лишь через много, много лет. Ученик мага быстро узнаёт, что все вещи сначала надо вообразить в уме.

И на бегу я представлял себе. Разве не будет лицо мальчика полным ожидания, а глаза горящими гордостью того, кто ведёт свой род от героя? И неужели не умолкнут струны бардов, а сами они не соберутся вокруг, надеясь вновь услышать рассказ великого мага – то есть меня – сражавшегося бок о бок с Хелбеном Арунсуном?

Конечно, об этом вспомнят. Более того, именно этот вопрос сорвется с губ слушателей: что делал Хелбен Арунсун во время сражения? Как много монстров пали пред мощью Чёрного Посоха? Какие заклинания использовались?

Должен признать, я и сам мечтаю узнать финал этого повествования.

“Наверху, Сидон”.

В голосе моего спутника промелькнули нотки паники, подняв его до тонкости, подобающей эльфийским девам и маленьким скулящим собачонкам. Не замедляя бега, я проследил за указующим перстом Хьюмонта.

Вся угроза заключалась в женщине, показавшейся в верхнем окне здания вдоль нашего пути. Она готовилась опорожнить в переулок ночной горшок – мелкая городская опасность, из тех, что подстерегают даже в грозный час. Хьюмонт, мягко говоря, был нервным человеком. Сейчас он находился явно не в форме, но всё же мы учились вместе, так что я ухватил его за руку и рванул в сторону.