Прислушавшись к голосу разума, Эшоно отплыл в дальний угол. Два толчка, и Шемсен выбрался за сеть, которую поднял и прикрепил к крючкам над входом. Действие было исключительно символическим, сеть предназначалась для удержания дрейфующих вещей, а не эльфов. Но побледневший, ошеломлённо глядевший Эшоно понял всё правильно.

“Что бы ни случилось этой ночью”,   произнёс Шемсен искренне,   “знай, что я считаю тебя другом – я, никогда не думавший, что у меня могут быть друзья,   и я буду сердит – несчастлив – если окажется, что с тобой что то случится. Оставайся здесь. Затаись, и будь в безопасности.”

“О чём ты?”   крикнул вслед Эшоно, но Шемсен уже нашёл подходящее течение и направлялся в открытые воды.

Раковина подбадривала его каждый раз, когда силы начинали исчезать, – Шемсену не один раз пришлось воспользоваться её помощью. Вспоминая, что сказали жрицы о планах сахуагинов, Шемсен воспользовался более длинным маршрутом, вдалеке от судоходных каналов и дальних патрулей.

Солнце садилось, когда он появился из расселины. Свет превращал поверхность воды над головой в ослепительное зеркало, перемежающееся тёмными участками. Шемсен, уставший от напряжения, перекачивая слишком много воды сквозь жабры, не мог сфокусировать глаза. Достав раковину, он приложил её к груди напротив сердца. Успокоенный и отдохнувший, он оглянулся вновь.

Один корабль, всё верно. Пентеконтор с дырой посередине, чтобы экипаж из сахуагинов мог свободно перемещаться в нём и выплывать из него, не вдыхая воздух. За пентеконтором единственный ряд овальных деревянных плотов, каждый на несколько сотен воинов. Шемсен быстро сосчитал. Уотердип выживет, – он видел, что могут выставить в сражении лорды города, – но сначала гавань вместо воды наполнится кровью.

И это, если верить жрице, только первая армия. Он вызвал в мыслях молитву к Морской Королеве и выдохнул её в раковину.

Что теперь? Он может доплыть до работающего буя и сообщить, что несколько тысяч сахуагинов направляются в главный канал. Если ему поверят, у Уотердипа будет несколько часов на подготовку. “Что могут даже Хелбен Чёрный Посох, его леди, Маскар Вандс, Пиргейрон Паладинсон и прочие сделать для отражения атаки?”   спросил себя Шемсен. Разные ответы приходили ему в голову, но ничего настолько сильного, как воспоминание о голосе Амберли.

Ты поступишь, как ожидает Секолах.

Поднявшись со дна, Шемсен поплыл к условленному месту. Желтохвостая жрица уже ждала. Она обрушилась на него, ругая за опоздание. Между её и его родом, обычно разумней всего было отвечать оскорблением на оскорбление. Он прорычал, что не видит и следа обещанной второй армии.

Есть другие, признала жрица, ведущие второе войско по глубоководью. Их прибытие ожидается только после наступления сумерек. Дальше им следует ожидать сигнала принца Лакховаса. Раковина на бедре, казалось, была налита железом. Ты узнаешь нужный миг… Хочет ли Амберли, чтобы он не дал им получить сигнал принца? Нет. Ты приведёшь их ко мне…

Жрица – она сообщила свое имя, Куаантиил – предложила Шемсену мяса. Он отказался, и устроился, облокотившись на те же камни, где дожидался мерменов. День ушёл в последней алой вспышке. Быстро надвигался мрак, собравшиеся тучи затмили луну и звёзды. Власть Секолаха не простирается над волнами, но Амберли может призвать шторм, если пожелает.

Как и любой великий маг Уотердипа.

Шемсен поудобней устроился на своем месте. Море было холодно и полно теней. Всякое малейшее изменение в воде заставляло их напряженно всматриваться. Внимание жрицы неизменно обращалось на юго запад, поэтому Шемсен перебрался к другому камню и обнаружил армию сам.

Силуэты, замеченные Шемсеном, не походили ни на корабли, ни на плоты.