Уши сюда! – воззвал капитан Хок. – Когда достигнем «Звезды», то нашпигуем трижды проклятых черепах нашей артиллерией, включая ту, что есть у «Кентавра» с «Тараном». Остальным – убедиться, дьявол побери, что никто и ничто не проникнет на борт! Не заставляйте меня пожалеть о том, что мы вернулись. Превратите этих зверюг в морских ежей!

Меррик про себя застонал. Без Ретни его отряд был небоеспособен. Он в отчаянии оглянулся на три других баллисты на корме. Расчёт при каждой из них всё ещё состоял из полного числа людей, готовых стрелять по приказу. Юноша подошёл к артиллеристу из команды баллисты с противоположного борта, и сказал:

  Мы потеряли нашего стрелка, сэр. У нас недостаточно рук, и никто не умеет стрелять.

Мужчина некоторое время мерил его взглядом, затем мотнул на арбалет в руках Меррика:

  Умеешь стрелять из него?

  Да, сэр,   кивнул тот. – Тренировался с отцом в детстве, он был дружинником.

Канонир кивнул.

  Значит теперь ты – новый стрелок,   он повернулся к собственной команде. – Турин, мы справимся без одного. Прикрывай парня.

Турин с сомнением осмотрел Меррика, но с коротким кивком подошёл к противоположной баллисте и потянулся к оружию в руках юнги, подразумевая передачу ответственности.

Меррик же стоял, ошарашенно пялясь на только что повысившего его в должности артиллериста. Он открыл рот, чтобы сказать что нибудь, но снова закрыл, не сказав ни слова. Трясясь, он развернулся к баллисте.

«Я? – подумал он. – Я же в жизни не стрелял из такой штуки!»

Внезапно Меррик со всей ясностью вспомнил день, когда записался во флот.  Там был Гулла – в той прибрежной таверне, за грубым деревянным столом с разложенным на нём потёртым свитком; он кисло посмотрел на парня, когда тот подошёл в надежде присоединиться к рядам королевского флота.

  Ты всего лишь сын фермера,   плюнул Гулла. – Довольно дохлый к тому же.  Возвращайся к своим коровам, и оставь море мужчинам.

Но Меррика нельзя было так просто запугать. Он спорил с хмурым матросом, настаивая, что будет полезен – пока другой мужчина, услышав спор, не подошёл к ним и не встал перед юношей. Он возвышался над Мерриком, осматривая критическим взглядом. Парень уставился в пол, чувствуя, что новый оценщик обладал властью и привык отдавать приказы.

Мужчина стоял расслабленно, на его слегка потёртом пальто всё ещё ярко сияли пуговицы. На ногах были высокие мягкие сапоги, а на талии – пояс с мешочком, из которого торчала подзорная труба. От него слегка пахло пряной рыбой и морским бризом.

  Как тебя зовут, парнишка? – спросил моряк.

  М Меррик, сэр.

  И почему же ты хочешь присоединиться к флоту нашей славной королевы, Меррик?

  Плавать на кораблях и повидать мир,   ответил тот. – А ещё потому что хочу приносить пользу королеве, долгих лет ей правления. Я так думаю, она очень многое дала нашему королевству, и это меньшее из того, что я могу отдать взамен.

Нависший матрос расхохотался, душевным раскатистым смехом.

  Что ж, приятель, свет ты увидишь. Самые грязные, мерзкие, смердящие его части, конечно, но увидишь.  – Он повернулся к кислому. – Запиши его, Гулла. У меня есть подозрение, что его настрой сослужит «Копьеносцу» хорошую службу.

  Так точно, капитан Хок,   отозвался Гулла, выглядя при этом ещё более насупившимся, если это было возможно; капитан утопал обратно к своему столу.