— Лорды, и даже не просто какого-то там, а именно Абсолютного Мрака, — разочарованно протянул внутренний голос. — Увы, за исключением «абсолютного», ничего нового и оригинального в названии лично для себя я не обнаружил. Видимо, для всех злодеев существуют определенные традиции связывать свои имена с чем-нибудь темным и непременно ужасным. Вот если бы их звали «Веселые толстопузы из Огайо» или, например, «Грудастые гавайские красотки», тогда можно было бы испугаться по-настоящему, а так — детский лепет какой-то..

— Поясни насчет мяса, — потребовал я, не обращая внимания на весь этот несвязный бред.

— Ирзоты — небольшое племя слизняков, совершенно никчемных и физически слабых, но обладающих огромными ментальными возможностями. Их ненавидят и боятся за то, что они пожирают энергетическую сущность живых существ любых форм и видов. Обычно они кочуют небольшими разрозненными группами, сея на своем пути ужас и пустые оболочки мертвых душ.

«Как будто все остальные сеют разумное, доброе, вечное», — невесело подумал я.

— Но примерно каждые триста — четыреста лет, объединившись и накопив достаточно сил, эти твари делают попытку сокрушить Цтинкл и захватить древние святыни Лордов — «Проклятый камень» и «Амфору нерожденных душ», непонятно почему имеющие для них такое огромное значение. Для начала они заключают договор с каким-нибудь сильным кланом, чтобы он выступал в роли их личной гвардии. А потом делают молниеносный рейд, в ходе которого, опираясь на физическую мощь союзников и свои ментальные возможности, позволяющие на огромных расстояниях чувствовать живую энергию, а затем на некоторое время и парализовать ее, пленяют всех, кто попадается на их пути.

Картина начинала обретать некоторую четкость, и в общих чертах все становилось более или менее понятно, оставалось только одно.

— Зачем сковывать пленных попарно и почему именно мне повезло оказаться с тобой в одной упряжке? — удивленно спросил я.

— Армия Лордов состоит из зомби, на которых не действуют чары ирзотов, — начал Гарх.

— А я-то думал, что они собирают народное ополчение из добровольцев! — с несколько переигранным весельем воскликнул внутренний голос.

— Поэтому, умирая от ран, полученных от этих проклятых тварей, через некоторое время убитый воскресает, и адский голод заставляет его начинать убивать все живое.

«Прямо как в классическом фильме ужасов», — мимоходом отметил я.

— И вот чтобы этого не происходило, — продолжал он, — прикованный напарник, в целях собственной же безопасности, должен успеть отрубить покойнику голову, обе руки и желательно прикованную ногу.

— А как насчет того, чтобы вырыть аккуратную, не очень глубокую ямку и закопать усопшего? — не удержался я, разбираемый смехом, потому что более бредовую историю придумать было просто невозможно.

— Когда собственными глазами увидишь этих «усопших», тебе будет не так весело, как сейчас. — Он и не думал шутить. — А вот почему тебя приковали именно ко мне, я не имею ни малейшего понятия, потому что, когда очнулся, цепь была уже на ноге.

Судя по виду, он не врал. Если хорошенько разобраться, зачем ему было врать, когда от такого обмана не было никакой выгоды.

«Проклятье!» — устало подумал я, в полном изнеможении опускаясь на землю и впадая в очередную депрессию.

Сегодня грядет великая битва — и не с кем-нибудь, а именно с зомби, как будто в этих краях не хватало просто живых чудовищ. О побеге можно было смело забыть. Значит, оставалось только одно — прямо сейчас начинать морально и физически настраиваться на встречу с живыми мертвецами. Что я незамедлительно и начал делать.