Я проснулся оттого, что кто-то настойчиво кусал мою ногу, правда, не очень сильно, но достаточно болезненно, чтобы вытащить из ласковых объятий Морфея. Это было не совсем приятное пробуждение, но по сравнению с предыдущими возвращениями к жизни все-таки выглядело не так уж плохо. Первый раз за последние сутки я почти самостоятельно просыпался, а не приходил в себя после очередного обморока, связанного с большой потерей крови или еще с каким-нибудь не менее неприятным событием.

Не открывая глаз, я попытался пнуть свободной ногой того, кто так бесцеремонно оборвал мой сон, но не попал. Хотя, если честно, не особенно-то надеялся на успех. Произвел акцию, так сказать, для очистки совести, и все — ни ответа, ни привета, Ну, в общем, и на этом спасибо.

Открыв глаза, уже окончательно проснувшись и увидев серое унылое небо, я понял, что жизнь идет своим чередом, а вместе с ней продолжается мой персональный кошмар.

В общем, как я уже успел заметить, все катилось по накатанной колее, а сумасбродка-судьба несла меня, как утлое суденышко, потерявшее управление в бушующем море жизни, навстречу опасным рифам. Возле которых одна практичная дальновидная акула с задатками бизнесмена средней руки открыла кабак под названием «Последний приют путника», известный также среди постоянных клиентов как «Дары моря». Кстати, имела она с этого неплохие деньги, особенно в плохую погоду, потому что только в этом сомнительном заведении всегда бывало свежее мясо.

А впрочем, это совсем другая история...

Итак, открыв глаза, я увидел оголодавшего Компота, грызущего мою ногу, словно наваристую кость из вкусного хозяйского супа. Делал это он, конечно, не по злому умыслу, а исключительно по доброте душевной, но мне от этого все-таки было не легче.

— По-моему, ты несколько увлекся в своем стремлении разбудить меня, — сказал я, зевая, потягиваясь и одновременно пытаясь при помощи свободной ноги без лишних церемоний отогнать надоедливого мясоеда.

После того как мне удалось пару раз несильно лягнуть это новоявленное животное, старик несколько умерил свой пыл, и я смог провести утреннюю перекличку. Как и следовало ожидать, все оказались на месте — и Глов со своими унылыми пейзажами, и Билли на Компоте, и мои новые «друзья» с большими ножами, и даже старушка Клара со мной в качестве бесплатного приложения.

— Во время дежурства никаких происшествий не зафиксировано, — бодро рявкнул внутренний голос — и немедленно заткнулся, потому что в ответ услышал нечто такое, что обычно не принято произносить вслух в присутствии женщин и детей.

Пока я спал, братья по оружию умудрились закинуть меня на телегу, доверху нагруженную всяким барахлом, которое, судя по виду, являлось не чем иным, как трофеями отгремевшей вчера битвы. Причем я находился на самом верхнем этаже этого шаткого сооружения, так что непонятно, как мне удалось не свалиться во сне с постоянно трясущегося и подпрыгивающего на ухабах тарантаса. Такое падение вполне могло окончиться для меня фатальными повреждениями. Но, к счастью, ничего подобного не произошло, поэтому, окончательно придя в себя, я сделал первое, что пришло на ум, а именно: затравленно осмотрелся в поисках возможной опасности. Перед моим усталым взором предстала картина временной стоянки, разбитой нашей потрепанной бандой посреди бескрайнего поля, и, насколько можно было судить по обстановке, пока что все было на удивление спокойно — ничто не предвещало беды.

Рядом мирно сидел Компот. Бедный старик никак не мог привыкнуть к своему новому телу, распределяя тяжесть между четырьмя конечностями (подозреваю, что он брал в расчет еще и хвост) самым невероятным и наиболее неприемлемым из всех возможных способов. Зато у Билли, насколько я понял, проблем не было никаких. Он обернулся спиралью вокруг браслета Гарха, который болтался на шее старика вместо ошейника, и не подавал никаких признаков жизни.