— Но ты же не собираешься на самом деле пытать этих несчастных? — ожил молчавший до этого момента внутренний голос. — В противном случае я не желаю иметь с тобой ничего общего!

Для полного счастья в этот момент как раз не хватало, чтобы вышло из-под контроля мое же собственное коварное подсознание.

«Предательство... Кругом одно предательство, — устало подумал я. — Никому в этом мире нельзя доверять, а себе, оказывается, в первую очередь».

— А если нет? — Это была с моей стороны жалкая попытка оттянуть время для принятия окончательного решения.

— Ну, тогда все в порядке!

— Кроме того, что в таком случае пытать будут меня.

— А что делать? Кому сейчас легко?

— Кому легко? Я могу назвать пару личностей, но вряд ли это сможет что-нибудь изменить.

— В таком случае можешь даже и не стараться.

— Спасибо за заботу.

— Всегда пожалуйста. А...

— Куда устанавливать разделочное колесо? — От неожиданности я чуть не подпрыгнул.

Один из помощников, отданный под мое начало, неслышно подошел, остановившись за спиной, так что, занятый своими невеселыми размышлениями, я даже не заметил его.

— А куда его обычно ставят?

— Когда палач собирается применять пытки категории «А», колесо устанавливается слева от жертвенного камня, а для категории «В» оно крепится справа. Эти два положения строго зафиксированы в своде правил пыточной гильдии.

Оххххххх... Как это мерзко. Меня передернуло. Эти извращенцы додумались создать еще и гильдию.

— Ставь в центре, — процедил я, даже не пытаясь скрыть злость, клокотавшую во мне, как в закипающем чайнике.

— Но в центре... — начал было он.

— Никаких «но», — резко оборвал его я. — В прошлом месяце меня с позором исключили из гильдии за чрезмерную жестокость, так что теперь эти правила для меня ровным счетом ничего не значат.

От такого заявления моего подельника чуть было не хватил удар. Пару секунд он ошарашенно смотрел на меня, видимо, пытаясь осмыслить последнюю фразу насчет исключения, а потом без единого слова повернулся и пошел работать.

— Проклятые скоты, — пробормотал я, обращаясь к сидевшему рядом Компоту. — Если эти чудовища думают, что сегодня их будут развлекать по полной программе, то, поверь мне на слово, они очень сильно ошибаются. Да-а... Я прав, или прав, или прав, — продолжал я задумчиво, начиная остывать, постепенно успокаиваясь.

— Грав, — подал голос старик, выражая свое полное согласие по данному вопросу.

Билли в силу своего не совсем обычного положения ничего не сказал, однако, думаю, мысленно и он согласился с нашим резюме. В общем, все это было, конечно, хорошо, и меня не могло не радовать такое дружное единодушие нашей команды по данному вопросу. Но...

Но, за исключением некоторых положительных моментов, в целом ситуация на данный момент складывалась как обычно — хуже некуда. И, подводя итоги, пока мои помощники заканчивали установку оборудования для праздничных аттракционов, я мог с полной уверенностью сказать, что дела сегодня идут — просто дрянь (что, в принципе, стало уже доброй традицией). Так как не позднее чем через полчаса мне придется, загнав глубоко внутрь все человеческие чувства, включая сострадание, отвращение к любому виду насилия и т. д. и т. п.

Нет, конечно же, я не помышлял о том, чтобы пытать несчастных пленников. Как вы вообще могли такое подумать? В конце концов, я еще не успел настолько низко пасть, чтобы полностью потерять человеческий облик. Правда, то, что я собирался сделать, тоже нельзя было назвать добрым поступком. Скорее это проходило по разряду вынужденного обстоятельствами злодейства.