Усы Макитти поползли вверх, Оскар начал непроизвольно лаять. Глаза Какао загорелись новым внутренним светом, Тай возбужденно скакал взад-вперед по жердочке в клетке, а Сэм своим мелькающим нераздвоенным языком почувствовал в комнате запах чего-то хорошо знакомого. Наклонившись, Макитти тихонечко прошептала Оскару на ухо:

– Я знала, что этот эгоистичный маленький воображала не бросит нас! Как бы он ни твердил, что ему здесь нравится.

Оскар взглянул на нее.

– Ты знала? Эй, а что у тебя в глазу?

– Ничего, пес. Занимайся своим делом. – И она отвернулась ко входу в зал суда. – Разве ты не знаешь, что кошки не плачут?

Каждый гном шел, зажав в подмышке портфель, сплетенный из крашеных снежных хлопьев. В них ничего не было, но в волшебном королевстве очень важна внешняя солидность. Подойдя к скамье, один из гномов договорил за себя и своих коллег.

– Хорагум, Гругль и Мигвиг, Ваша Честь. Поверенные защиты.

Хлопнув своими огромными ушами, так что они на мгновение даже закрыли его лицо, судья издал громкое недовольное бульканье. К тому времени, как эти впечатляющие органы слуха вернулись в нормальное положение, он уже неохотно занял свое место за важной судейской поганкой.

– В чем дело? – Яростно подрагивая ушами, негодующий Куол вскочил со своего места в заднем ряду. – Вы уже объявили приговор! Суд окончен!

– Никакой суд не окончен, пока я этого не сказал! – Вскочив на трибуну из поганки, Достопочтимый Кубол Пилк хлопнул ладошами в сторону Куола. Звук, раздавшийся при этом, отбросил Куола и его летучих мышей к задней стенке, где они и остались, расплющенные и обездвиженные, будто их приклеили. – Останетесь там, пока все не закончится. Клянусь клыками Титании, я наведу здесь порядок! – бормотал он себе под нос, возвращаясь на свое место и расправляя огромный парик. – Кто только воспитывал эту публику, ну всегда перебивают. Особенно, когда эльфа дожидается игра. – Усевшись, он тоскливо посмотрел на троих гномов-адвокатов.

– Приступайте, джентльмены. Суд спешит.

Хотя Оскар был очень взволнован и не понял ни словечка из замысловатых волшебных юридических хитросплетений, произносимых тремя гномами, он все же почувствовал надежду. Что бы ни означала та тарабарщина, которую они несли, но проказливые адвокаты говорили с воодушевлением. Даже на охранников это произвело впечатление, насколько вообще можно впечатлить туповатых огров и троллей. И формальная защита, и озорная улыбка на морде его друга Цезаря имели для Оскара большое значение. Кот прошел вперед и присоединился к подзащитным.

Преданные друзья снова были вместе. Что касается их маленькой спасительности Смегден, то ей, как и судье, все происходящее казалось пустой тратой времени.

– Привет, крысиный воздыхатель, – пробормотал Оскар Цезарю, когда кот уселся рядом с ним на свои белые подштанники.

– Привет, описанные штаны. Как дела?

– Уже лучше. Что тебя сюда привело? По мне соскучился?

Кот презрительно сплюнул:

– Как я скучал бы по тому, чтоб оказаться запертым в ванной.

– Я думал, ты сбежишь, чтобы пристроить свою кошачью морду в «ах такие уютные Общие сады».

Цезарь изящно приподнял лапу и стал вылизывать свою ладошку.

– Нет, спасибо. С меня хватит этого рая. Оскар мягко вздохнул:

– И что же ты решил на этот счет? Соизволив посмотреть в сторону пса, Цезарь сухо ответил:

– Это скучно, – и продолжил чистить уже другую лапу.

Становилось поздно, когда Досточтимый Кубол Пилк, наконец, в отчаянии вскинул свои волосатые руки.

– Хватит, уже достаточно.