Это было чересчур. Я закричала, раскалываясь, разбиваясь на тысячи осколков удовольствия, пока по мне прокатывались волны мощного, ошеломительного освобождения.

Я еще дрожала, когда почувствовала, что он поднял голову. Моргая, я рассеянно открыла глаза, опустила подбородок, и меня покинуло даже то небольшое количество воздуха, что еще оставалось в легких.

Его глаза были непроницаемо-черными – никакого янтаря, – но не пустыми и холодными, как у Вознесшихся, а бездонными и горячими, и в такой же степени обескураживающими. Он приоткрыл блестящие губы…

Дверь террасы распахнулась, по комнате и над кроватью пронесся порыв ветра, и влетел Киеран, держа руку на рукоятке меча.

Он резко остановился и слегка приподнял брови. Не знаю, что он мог видеть и как много тела Кастила закрывали отодвинутые занавески.

– Я услышал твой крик, – объяснил Киеран. – Очевидно, я неправильно понял.

Сейчас не время смущаться. Кастил повернул голову к Киерану и испустил яростное, предупреждающее рычание, отозвавшееся в моем теле томительным жаром. Такого рычания я не слышала от него, даже когда он только проснулся. Этот звук обещал жестокую расправу.

– Дерьмо, – проворчал Киеран, глядя на Кастила расширенными бледно-голубыми глазами. – Кас, брат мой, я предупреждал, что это случится.

Не знаю, о чем Киеран предупреждал Кастила, но его мышцы напряглись, приготовившись к атаке, а мой дар… боги, мой дар по-прежнему открыт, связь еще не оборвалась. И то, что исходило от него, по-настоящему меня напугало. Едкий обжигающий гнев смешивался с незнакомым вкусом гари, достаточно скверным, чтобы опасаться за жизнь Киерана.

Не знаю, в какой момент меня стало волновать, умрет вольвен или выживет, но его смерть… она будет еще одной напрасной потерей. Я этого не хочу.

– Кастил, – попробовала я его позвать, надеясь, что он переключит внимание на меня, причем не с кровожадными намерениями.

Похоже, Кастил меня не слышал. Он еще ниже опустил подбородок, зарычал, оскалив клыки, а его пальцы соскользнули с моих боков.

– Поппи, надеюсь, ты слышишь, – произнес Киеран негромко и невероятно спокойно, убирая руку с меча. – Когда он бросится на меня, беги. Беги к конюшням. Там двойные двери. Найди Нейлла или Делано. Приготовься.

Приготовиться? Он думает, что я убегу? Не считая того, что я редко бегала за помощью, сомневаюсь, что смогу добраться хотя бы до двери.

– Кастил, – позвала я еще раз и, ощутив бурлящую в нем силу, сделала единственное, что пришло в голову.

Держа дар открытым, положила ладонь на его предплечье и стала думать обо всех прекрасных ощущениях, которые мне довелось испытать. О прогулках с мамой по пляжу, когда она держала меня за одну руку, отец – за другую, а Йен прыгал перед нами, разбрасывая ногой песок. Я послала это ощущение через связь, через прикосновение моей кожи к его, используя тот же прием, которым на время забирала боль.

– Все хорошо, Хоук, – произнесла я, не зная, почему выбрала именно эти слова.

Его тело дернулось, словно невидимая рука схватила его за плечи и оторвала от меня. Его грудь часто вздымалась, спина согнулась, а руки опустились по обе стороны от меня. Он не шевелился. Не шевелился несколько долгих мгновений, но я чувствовала через связь, как вкус гари медленно исчезает и под голодом проявляется что-то другое – целый ураган стыда и печали.

Кастил медленно поднял голову и открыл глаза. Я испустила прерывистый вздох. Они были янтарными, и только зрачки черными. Он встретился со мной взглядом, и между нами повисло молчание.

Тяжело сглотнув, я убрала руку, а Кастил посмотрел вниз.